Эксперт Эксперт - Эксперт № 02 (2013)

— Что именно меняется в принятии финансовых решений?

— Оценка денежных потоков раскрывает реальную способность компаний погасить кредиты. Да, могут быть кассовые разрывы, нужен платежный календарь, но компания работает с операционным денежным потоком. Если он больше нуля, то компания платежеспособна по обязательствам. Эти тонкости еще не внедрены в систему управления. В результате у бизнеса огромное количество денег просто иммобилизовано. Люди не понимают, где деньги лежат. Про запасы я молчу — они покупают полуфабрикаты, сырье, материалы впрок. Впрок! Потому что инфляция, говорят они мне, завтра будет дороже. Так что там немереное количество денег лежит. Они не понимают, что такое эффективность денег, природу их не понимают.

Ведь как у нас оценивается ликвидность. Есть традиционный коэффициент ликвидности для оценки кредитоспособности. Если он выше трех — они счастливы. А их надо уволить завтра же. Потому что этот коэффициент — результат ошибки перевода советских времен. Дело в том, что коэффициент ликвидности был в свое время переведен с английского одновременно и как коэффициент покрытия. Но коэффициенты покрытия — это совсем другая система коэффициентов. И сегодня кредитоспособность компании определяется у нас по ликвидности, а не по покрытию. Чем выше ликвидность, тем якобы больше кредитоспособность. А в числителе ликвидности — запасы, дебиторка, деньги. Значит, для того, чтобы получить кредит, нужно увеличить дебиторку и запасы и перекачать на свой расчетный счет огромное количество кэша. Это катастрофа.

— Что собой представляют коэффициенты покрытия?

— Они измеряют реальные финансовые риски компании. Но это совсем не ликвидность. Это соотношение операционных доходов с процентными платежами, то есть наличие реальных денег, которыми компании могут закрывать свои обязательства. Для признания компании кредитоспособной операционный доход должен превышать ее обязательства по процентам в шесть раз. Сегодня по коэффициентам покрытия ни одна из российских компаний кредит взять не может — операционный доход у всех отнюдь не шесть, а максимум два. После перехода на отслеживание денежных потоков они более или менее начинают понимать, сколько должны зарабатывать. А это прибыль плюс амортизация как минимум, и чем больше амортизация, тем выше кредитоспособность. Это называется «денежный поток банкира». Он на эту амортизацию смотрит, прогнозируя, что предприятие может ему отдать. EBITDA — это прообраз операционного денежного потока.

Впрочем, у нас и без освоения современных концепций проблем хватает.

— Каких именно?

— Наши руководители не знают, как привнести управленческий, или стоимостный, учет, они до сих пор ему сопротивляются и задают мне на вебинарах вопросы о его нужности. Но это азы финансового менеджмента, иначе невозможно снизить затраты, потребность в рабочем капитале.

— Простите, а что такое « рабочий капитал»?

— Рабочий капитал — это запасы плюс дебиторка минус кредиторская задолженность. У нас этой структуры в финансовом менеджменте нет, но ее учет дает возможность совершенно по-другому управлять ликвидностью. Простой пример: для того, чтобы рассчитывать на хорошую ликвидность, нужно снижать потребность в рабочем капитале. То есть снижать дебиторскую задолженность и запасы и увеличивать кредиторскую задолженность. По сравнению с традиционными представлениями с точностью до наоборот. Это очень важно при прогнозе денежных потоков и построении на их основе инвестиционных решений. Кстати, с кредиторской задолженностью у нас совсем беда. Она перевернута с ног на голову: в Законе о банкротстве за каждый пункт превышения кредиторки выше определенного уровня предусмотрено уголовное наказание. А во всем мире это источник скрытого финансирования. Вообще-то снижение потребности в рабочем капитале — кропотливое дело, и у нас этой культуры детализированных, постатейных программных проработок нет. Поэтому с началом рецессии доход падает.

— С чего обычно начинают снижать потребность в рабочем капитале?

— В первую очередь следует снижать собственную заработную плату и премии, а также зарплату административно-управленческого персонала и персональных водителей, расходы на командировки. Это колоссальная проблема и нагрузка для финансового директора, ведь он должен определить квоту этих затрат, съедающих очень большую прибыль. Но как объяснить это топ-менеджерам? И тут опять мы обращаемся к опыту современной западной системы. Вместо обычной бухгалтерской прибыли предлагается считать экономическую прибыль — EVA (economic value added: доход, полученный компанией за вычетом стоимости финансирования ее капитала). Все компании живут по критерию EVA: она больше нуля — значит, командировка будет, меньше нуля — ценность компании разрушается, значит, топ-менеджеры не справились со своей задачей. И зарплата топ-менеджеров, очень обременительная в структуре расходов, определяется наличием положительной EVA. EVA — это попытка уловить собственно вклад топ-менеджеров в прирост ценности компании.

— А как с EVA дела обстоят в российских компаниях?

— После кризиса большинство имеет отрицательную экономическую прибыль. Сокращать зарплаты в этой ситуации — лишь первый ход. Второй ход, о чем я все время говорю, кричу практически, — это повышение эффективности. Эффективность — чрезвычайно тонкая штука. Это рентабельность, хотя я не люблю этого слова, теперь чаще говорят «доходность». В числителе — доход, и он может измеряться либо валовой прибылью, либо чистой прибылью, либо операционной прибылью, EBITDA, EVA, либо это операционный денежный поток откорректированный — способов много. Идет поиск идеального измерителя. Сейчас самый популярный показатель, с которым работали Майкл Портер, Каплан и Нортон в сбалансированной системе показателей, — операционная доходность (ROIC). Принцип очень простой: в числителе — операционная прибыль, из которой еще не взяли проценты и налоги, а в знаменателе — инвестированный капитал, то есть активы компании, в которых со знаком «минус» сидит кредиторская задолженность. Если операционную доходность соотнести со средневзвешенной стоимостью рабочего капитала (WAAC), то получится показатель, который называется «спред доходности». Величина этого показателя отрицательна для России. Это означает, что компания не может вернуть взятый кредит — нет потенциала по эффективности на возврат. Поэтому я заставляю всех разрабатывать программы повышения ROIC — это связано в первую очередь с ускорением оборачиваемости активов и с затратами. Трудность здесь в том, что уже нет культуры даже времен советских техпромфинпланов: забыли все, что связано с запасами; забыли культуру инкассации дебиторской задолженности, самые обычные вещи.