Алексей Шерстобитов - Ликвидатор. Исповедь легендарного киллера

От покупки ещё двух вещей я всё-таки не удержался, и взял, чисто для тренировки, мелкокалиберный револьвер «Рюгер» с матчевым, толстым стволом, познавшим свой «час славы» около «Доллса» и, в принципе, до этого хорошо «поработав», и мелкокалиберную версию «Парабеллума» с удлинённым стволом.

Самая худая и «жирная» трасса страны. Совершенно необъяснимо, что гонит туда людей, кроме мнимого престижа и бешеного неудобства. Когда-то я продал принадлежавшие мне 30 соток земли на Николиной горе за тридцать тысяч долларов, в совершенной уверенности непригодности её для меня. Сегодняшний день над этим лишь усмехается. Периодически заскакивая на дачу «учёного» к Григорию, ловил себя на мысли, что знаю места и гораздо получше, хотя дом для того времени был большим и неплохо отделанным. Гусятинский жил там с супругой и двумя собаками. Там же поселил водителя с подругой, и там же нашлось несколько комнат ещё для одного человека с его невестой. Компания была тёплая и весёлая, гостей — масса, но почти все определённой направленности.

Во второй свой приезд я пожаловался присутствующим дамам, шутки ради, что никакая краска не берёт мой иссиня-чёрный цвет волос. Не прошло и пяти минут, как их скучная жизнь приобрела новый оттенок благодаря попыткам придать моей голове блондинистый цвет. Ведь все, чего я добился в модных и дорогущих салонах, — это светло-каштановый окрас, и то мерцающий своей неоднородностью по всей длине. Моя съемная квартира была уже завалена париками, бородами и усами на любой выбор, со всеми причиндалами и всевозможной одеждой, от строительных роб до длинного чёрного пиджака католического священника с белым галстучком, купленного в театральной костюмерной (в своё время пригодится и он), но необходимость изменять и свой цвет тоже была, и на тот период стояла даже остро, а причину я рассказывал по просьбе шефа уже в пятый или шестой раз, пока девушки колдовали над моей шевелюрой. Правда, то, что их жёны знают многое, поначалу изумляло и казалось ошибочной семейной политикой, но приходилось надеяться на женскую забывчивость, к тому же это было всё, что я когда-либо рассказал женщинам из своего опыта.

Итак, лето, прекрасный, многообещающий солнечный день. В панаме, джинсовой рубашке и штанах, заправленных в американские армейские ботинки «кор-кораны» с брезентовым верхом, и со среднего размера брезентовой сумкой я вышел из дома, где Сергей «Полпорции» снимал квартиру. В принципе, этим занимался я для себя, но это была вторая квартира, и Гриша упросил на несколько дней поселить там своего водителя. Пришлось согласиться, понимая, что нужно искать очередную. Проходя пару кварталов к своей уже третьей «Ниве», я обдумывал покупку четырёх помповых «Бенелли», короткоствольных, без прикладов и очень надёжных. По предварительному договору, они должны были быть снабжены специальной ременной оснасткой, которая позволяла их носить под мышкой и пользоваться при стрельбе вместо приклада: естественно, не прижимая к плечу, а оттягивая от него. Ещё эта сбруя позволяла без затраты времени и усилий вытягивать ружья из-под руки и выводить их в положение готовности. Это были лучшие помповые стволы, которые я знал для подобного применения. Их можно было оснастить подствольными фонариками, целеуказателями, хотя это всё на любителя и, на мой взгляд, лишнее. Два из них я должен был отдать Грише, остальные оставить себе. Но всё вышло по-иному, а расставание с ружьями оказалось неожиданно опасным, хоть и спасло меня благодаря смекалке и быстрой реакции.

Возвращаясь после удачной покупки, я поднимался в квартиру на четвёртый этаж дома, расположенного за универмагом «Москва» на Ленинском проспекте, где пока расположился не уехавший Гришин водитель и откуда я ещё не успел увезти большую часть своей спец-техники и дипломат с двойным дном, в котором хранились некоторые мои документы. Там же была и вся носимая одежда. Больше всего из потерянного мне жалко орден и орденскую книжку — наглядные доказательства того, что когда-то я был… «Полпорции», по всей видимости, отсутствовал. Да, кстати, Гриша попросил на пару дней «приютить» несколько стволов, СВД, автоматы и пару пистолетов — как будто специально. Я затормозился на один день, отдав предпочтение не перевозу всего моего имущества, находящегося на этой квартире, а покупке ружей. Уже подымаясь, я как будто боролся с каким-то чувством — оно заставило снять очки от солнца, спрятать их в футляр и застегнуть все карманы. Ну не хотелось мне туда идти. Я двигался, прислушиваясь, но ничего необычного не слышал. И все равно что-то было не так. Я знал: интуиция о чём-то отчаянно мне сигналила. Когда она тревожна беспричинно — значит, вы идёте навстречу отчаянной и, может быть, безнадежной ситуации! Но лишь редкие люди проверяют это издалека, остальные — на ходу или вообще плюют на сигналы. Как правило, плевок возвращается, и очень быстро, в виде молота и наковальни, между которыми вы и оказываетесь.

Уже подойдя к двери и увидев тронутые «признаки» — половая тряпка была без отогнутого уголочка и не расправлена гладко, а сбита, медяшка, закрывающая вход для ключа, оставляемая мною висящей на 4,5 часа, сейчас висела на 6-ти. Казалось, чего ещё нужно для подтверждения опасений, но я вспомнил о том, что обещался зайти хозяин. Я даже не мог представить, что Серёга его не дождётся, и тот попадёт в квартиру один! За дверью тихо. Поворачиваю ключ, один поворот, второй поворот, и… дверь резко отворяется, а выплывающий ствол оперского ПМа застывает в 15 сантиметрах от моего дорогого носа. Дальше всё, как на замедленной съемке. Вторая рука милиционера тянется к сумке, губы, шевелясь, что-то кричат, лицо так изуродовано грима-сой напряжённости, что понятно — не шутит. Хочешь сумку — получай. Уходя с линии прицела, с силой швырнул её ему в грудь — он, отшатнувшись, вынужден был схватить ношу двумя руками, инстинктивно не давая ей упасть. Хорошо, что у пистолета не был взведён курок — не произошло случайного выстрела, хотя меня уже не было. Я пролетал лестничные пролёты, касаясь каждого только один раз, и то для того чтобы, оттолкнувшись, перепрыгнуть через перила, цепляясь за них руками, толчок и вниз, толчок и вниз. Вверху слышался ор и паника. Подлетая уже к первому этажу, увидел, что открывается дверь подъезда, и хорошо, что от меня, — наскакиваю на неё всей массой тела, сбивая вместе с дверью двух милиционеров, спешащих на помощь, выскакиваю на улицу и бегу, что есть мочи, к Ленинскому проспекту, понимая, что за мной погоня и стрельба. Делаю вывод, что единственный выход — свернуть в боковой вход универмага. Из последних сил залетаю на 5-й этаж в надежде найти раздевалку персонала, но не тут-то было. Внешность с зализанными назад волосами, оканчивающихся длинным хвостиком, надо менять. Ничего подходящего не найдя, быстро спускаюсь на этаж, где продается мужская одежда, в проём уже вижу поднимающихся оперов в сопровождении людей в форме, с бронежилетами и автоматами. Кажется, что времени совсем нет, и ловушка захлопнулась. Быстро пробегаю глазами по висящим на вешалках шмотках, одновременно залезая в карман и вынимая то, что меня, и без того ошарашенного, убивает — всего 36 рублей. Самым дешёвым на взгляд, показался костюм строительных бригад цвета хаки, и чудо! Его стоимость без одного рубля помещалась в имеющуюся сумму. Быстро схватил и убежал в примерочную. Кажется, ещё шторка не перестала колыхаться, а я уже стоял в «оливе» и утрамбовывал джинсовые штаны и рубашку в забытый кем-то пакет. Осталось привести голову в беспорядок. Блестящая причёска держалась за счёт огромного количества застывшего геля, и расчесать их было не так-то просто, к тому же нечем. Я весь взмок и раскраснелся, но перемены мне понравились, остался последний штрих-очки с прозрачными стёклами в толстой роговой оправе, которые я всегда носил в кошельке на поясе, на всякий случай. Одетые на переносицу, они логично довершили кошмарную внешность человека, воистину обладавшего львиной гривой вместо волос, словно шерстью торчащей во все стороны — нечего сказать, гламурненько. В таком виде я и появился перед ожидавшими меня кассиршей и продавщицей. Они покатились со смеху, но дело своё делали, оплату я пересыпал шутками, явно уже издалека, представлявший из себя не того, кого искали быстро передвигающиеся и внимательно всматривающиеся люди в форме. Забрав рубль сдачи и ногой затолкав мешок со шмотьём под прилавок, пошёл разухабистой походкой на первый этаж искать возможности выхода. У каждого из трёх по 4–5 милиционеров. Иду к центральному, придурковато улыбаясь, пристаю к одному из них с вопросом, где можно позвонить, чем вызываю у него улыбку и слова: «Ну иди уже», — я явно не подхожу под описание, точно так же, как моя внешность под нормальную. Спускаюсь в подземный переход и где-то там уже нахожу телефон. Сообщаю Григорию на пейджер о случившемся, предупреждая о невозможности появления в квартире, и жду следующих указаний. Оно говорило, что я должен подъехать на Дмитровское шоссе и ждать, пока меня подберёт один из Пылёвых. Пришлось ехать «зайцем», усевшись на свободное место и хоть как-то пригладив взъерошенные твёрдые волосы, вызывающие несдерживаемые улыбки. И только здесь я понял, что пора пугаться…