Газета Завтра Газета - Газета Завтра 429 (6 2002)

Саша.Зоофилия еще!

Аня.А теперь — много всяческих любвей. Секс бывает. Бывает оральный, бывает какой там... анальный, — а тогда — у цельных и неделимых советских людей не могло быть подобной ерунды. Но была Любовь! Безусловно. А где есть Любовь, там не нужны номинации и дефиниции. Но когда начинается дробление Большого на Меньшее — конечно, возникает секс. У американцев его до хрена. Плюс все вышеперечисленное, до зоофилии доходя... Разменялись мы, разменялись. И этим перестройка, собственно, и увенчалась.

Саша.Но это касается не только Любви, но и искусства, наверное. Будем агрессивно продолжать тему. Искусство тоже раздробилось.

Аня.Да все! ВСЁ начало дробиться на какие-то мелочи, частности. И уже каждая мелочь претендует на свое законное место, свой пиар и наши деньги. ВСЁ дробится!

Саша.А все потому, что кровь стала зеленой! ЗЕЛЁНОЙ! И не только кровь экономики, а вообще вся.

Аня.Как у монстров в голливудских фильмах! Их как проткнут чем-нибудь, так у них оттуда — ЗЕЛЕНЬ! Вот так мы приблизительно и мутируем в их сторону.

Саша.А я, представляешь, Василий, однажды видел СЛЕД! Кто-то, наверное, нес зеленую краску и повредил упаковку, и капало — прямо на Садовое кольцо. Я и говорю: "Ань, смотри — ПРОШЁЛ!"

Аня. Американец!

Саша.Американец, да. Протащил хвост!

Гость. Хорошо, ну а что для вас, художников, имеет значение?

Аня.Мы выясняем свое место в огромной и сложной системе мироздания, мы пытаемся понять: — ГДЕ мы находимся? То есть мы уже поняли, что находимся в начале XXI века в Москве, в России. Но дальше — следующий этап: а что Бог? а что космос? а что земля? а что предки? а что потомки? — вот эти вопросы мы выясняем для себя. При помощи искусства. Мы себя им координируем.

Есть КРАСОТА, которой хочется служить. И эта Красота — радикальнее самого радикального радикализма. Это не то, что ты горло свинье перерезал или "Бей жидов!" провозгласил.

Саша.КРАСОТА... сродни СМЕРТИ! Это то, с чем в принципе несовместимо существование человечества! Может быть, КРАСОТА — это попадание самолетов в небоскребы. Сами по себе небоскребы — красивы, но для тех, кто посадил туда самолеты, они символизируют Мировое Зло. Это — их дело. Но я их понимаю. Торговый Центр — это ведь ЯЙЦА буржуазии, самое ее больное место, паховая область. И вот в эти кристаллы мерзкие влетают две птицы, ПТИЦЫ НЕБЕСНЫЕ туда влетают, ФЕНИКСЫ! Понимаешь? Я когда первый раз это увидел, сказал: "Вот бы ТАКОЕ в искусстве делать!" И не потому, что симпатизирую исламскому движению. Просто эстетика всего этого меня приковывает. И для меня не существует того горя, слез, трагедий, которые произошли вслед, потому что я увидел — КРАСОТУ!

Гость. Мне близка ваша позиция. Но тем не менее. Социум вас не устраивает, большинство людей — тоже, а устраивает Красота. Но ведь вы же не будете действовать, как герои исламской революции, ведь так? Тогда вопрос: ГДЕ вы находите свою Красоту и в ЧЁМ она для вас, художников, состоит?

Саша.Понимаешь, кроме социума есть ДРУГИЕ УРОВНИ! Природа, погода, зверье, вода, огонь — все это есть. Космос есть. Был и будет. Глупо думать, что жизнь ограничивается социумом. Только в метро у людей могут возникнуть такие мысли.

Аня.А... вот еще что. Я знаю, что на месте этой вот помойки (показывает в окно) рос лес. Дубовая роща. А теперь здесь — помойка. Я, конечно же, плюю на помойку. Я в гробу видала помойку! Потому что знаю, что ЗДЕСЬ СЕЙЧАС РАСТЁТ ДУБОВЫЙ ЛЕС, хотя фактически здесь — помойка! И так со всем, в общем-то.

Саша.Да. Это — Рей Бредбери. "Марсианские хроники". Там встретился один человек с марсианином. Они встретились — тот едет на дискотеку, а марсианин — тоже куда-то едет. И марсианин говорит: "Вы куда?" — "А я туда-то, туда-то. А вы куда?" — "А я в город еду, на концерт." — "Какой город?" — "Как? Разве вы не видите — вон огни блестят, музыка играет, хороводы водят!" — "Я вижу одни лишь развалины и сухие каналы!" — "Как сухие? По ним плывут гондолы, и в них играют музыканты", — это марсианин человеку говорит. А сквозь него видно все... И марсианин сквозь землянина тоже все видит. И они разъезжаются. Марсианин — на повозке, запряженной золотыми жуками, а этот на "джипе".

Аня.В этом смысле я, конечно, марсианка в повозке, запряженной жуками. И мне кажется, что там, где уже нет никаких сакральных, священных зон, а есть общее...

Гость. Роение!

Аня.Да нет, роение — это все-таки осмысленная история. А есть общее броуновское движение, не связанное ничем.

Гость. Движение газов и жидкостей.

Аня (смеется).Ну да, разложение такое, как в трупе. Так вот. На месте этого СТРЕМИТЕЛЬНО-ОБЕССМЫСЛИВАЮЩЕГОСЯ "БРОУНОВСКОГО" МИРА художник должен стараться видеть МИР ПРЕКРАСНЫЙ, ВЕЧНЫЙ И ОСМЫСЛЕННЫЙ!

Саша.ВОТ! Вот прекрасно она говорит! Стараться ВИДЕТЬ!

Аня.А поскольку осмысленный мир — вечен, его — НЕВОЗМОЖНО УНИЧТОЖИТЬ! Он есть и никуда не девался!

Саша.ЭТО — ЕСТЬ, и ЭТО — РЕАЛЬНОСТЬ!

Аня.И поэтому Художник — это миссия. Художник — это именно тот, который через это роение, совершенно уже все затмившее, продолжает ВИДЕТЬ...

Гость. И своим "продуктом" постоянно напоминать?

Саша.Я боюсь, что продукта уже может и не быть. Художник — это не тот, кто постоянно выставляет продукт на витрину, а тот, кто именно ВИДИТ, и все! И миссия — не в том, что ты открываешь глаза слепым и они прозревают, и встают безногие. Ну и нахрен они встают! Все равно никуда не пойдут!

Аня.Все равно упадут!

Саша.А в том, что ты СВИДЕТЕЛЬСТВУЕШЬ тому уровню реальности, что ты — ЖИВ для нее. Ты — ЕСТЬ. Ты с ней говоришь.

Аня.Ты с ней солидарен! Художник — это солидарность с Подлинной Реальностью! И в то время, когда она заслонена абсолютно, Художник — это тот, кто видит ее, знает о ней и живет в ней. Как тот марсианин, который едет на жуках и видит свои холмы сквозь все "джипы".

Гость. И это нужно Подлинной Реальности?

Саша.Я не знаю, КОМУ это нужно. Миссия — она не объяснена, это абсурдное задание. Человек вскрыл конверт и увидел: иди туда и ударься головой о стену!

Аня.Вряд ли это нужно стене. Но конверт вскрыт и нужно ударяться. Не спрашивая, не задавая вопросов.

Гость. Именно поэтому вы не обращаетесь к социальным темам?

Аня.Да. Потому что понимаем, что социальные темы — это помойки. Ну зачем ими заниматься, когда ты ЗНАЕШЬ, что ТА САМАЯ дубовая роща никуда не девалась, поскольку она — ЦЕННОСТЬ БЕЗУСЛОВНАЯ и ее уничтожить невозможно! Так лучше, согласись, заниматься этой безусловной ценностью, чем ковыряться в помойках. Завтра их уже не будет, и они зарастут никогда никуда не девавшимися дубами!