Александр Наумов - Спецзона для бывших

– Попробуйте дать характеристику среднему типу осужденного. Что это за человек?

– Ну… если он будет общаться с администрацией и поймет, что это ему выгодно, он будет делать вид, что они идут к общей цели. Да вроде как по одной дороге. Но у сотрудника администрации своя цель, а у зэка – другая. Хотя дорога – общая. На тех же принципах зэки общаются и между собой. Вроде одна масса людей, все одинаковые, в одних условиях живут, но у каждого свои интересы. Знаете, еще старый, со времен царя Гороха, воровской прием: «Здравствуй, братик!» И лезет обниматься, а сам ножом в спину. То же самое происходит и сегодня. Конечно, не нож в спину, а какую-нибудь «козу» все равно нужно сделать. Некоторые из-за какой-то зависти это делают. Ага, вот он живет лучше меня, значит, надо ему отомстить. Например, не дал я ему сегодня заварку для чая. Он воспринял это по-своему: что я к нему плохо отношусь. Но если я к нему плохо отношусь, то он ко мне и гораздо хуже будет относиться. Я вам приведу такой пример. Меня привезли этапом в колонию, определили в режимный отряд, где все осужденные – такие же большесрочники. Никуда сам не лезу и хочу, чтобы меня тоже не трогали. Но у меня вышел конфликт с теми же зэками только потому, что я получил посылку, перепрыгнув через их голову. А как было дело? Подхожу к бригадиру, говорю: «Отведи меня получить посылку». По зоне нельзя передвигаться самостоятельно. Должен кто-то сопровождать. Тем более бригадир, он почти что на госслужбе находится – в отряде он старший зэк, следит за общим порядком. И вот он мне отвечает, дескать, некогда меня вести, мол, туда-сюда… Ну ладно, вопросов нет. Подхожу к начальнику отряда, обращаюсь к нему с той же просьбой – отвести меня, и он отводит. Я получил посылку, вернулся в отряд. Подходит бригадир, говорит: «Че, самый умный, да? Через нашу голову получил посылку, да?» И с этого все началось. Оказывается, им не понравилось, что я свои проблемы решаю помимо их. Они же вроде как актив отряда, они должны быть в курсе всего. И должны вроде бы все регулировать, прежде всего, в свою пользу. А я вдруг выпал из этого процесса и сам решил свои вопросы. Кому это понравится? Не понравилось! И началось… Полетели «ракеты». Вплоть до того, что мне в тумбочку чужой кипятильник подкинули. Чтобы объявить меня «крысой»: якобы я украл этот кипятильник. Но они недоработали… подошли к тумбочке, просто кинули, захлопнули и убежали. Пока мы на ужине были. Вот если бы куда-нибудь дальше спрятали в тумбочку этот кипятильник, я бы, может, не обнаружил его. А вечером они пришли бы и сказали: «Так, братцы, вот у нас нездоровая тенденция появилась – пропадают вещи. Давайте-ка посмотрим, у кого что в тумбочках». И нашли бы у меня. А так я зашел, тумбочку открыл, увидел – вот он, лежит. Вещь не моя. Сразу говорю всем, кто вокруг меня был: «Братцы, вот у меня почему-то чужая вещь оказалась. Может, кто-то запарился и положил неправильно?» А потом я просто подошел к бригадиру и сказал, что не надо этих «ракет» запускать, потому что я тоже умею. Тоже сижу немало и знаю, как это все делать. Поэтому, говорю, угомонитесь. Да, меня многое не устраивает в зоне. Меня коробят такие порядки. Я еще не оскотинился до такой степени. Я пытаюсь строить нормальные человеческие отношения с кем-то… Но, опять же, это все будет временно. Потому что в зоне стабильных человеческих отношений быть не может. Каждый хочет выбиться из общей массы, чтобы его заметила администрация. Руководитель СДП [5] – это уже начальник. А он такой же осужденный, как остальные. И все его привилегии сводятся к одному: лучшему месту в спальном ряду.

– С какого года вы отбываете наказание?

– С февраля 1998-го.

– Сколько остается до окончания срока?

– До льгот, позволяющих условно-досрочно освободиться, еще четыре года нужно отбыть. Как участник боевых действий, я попал в 2000 году под амнистию, по которой мне сократили срок.

– В колонии есть еще участники боевых действий?

– Да это семьдесят процентов всех осужденных. У многих есть госнаграды. Кто-то по срочной службе прошел войну, кто-то ездил в горячие точки от своих отделов, в командировки, работая в силовых структурах.

– Вы рассказываете страшные вещи: в колонии каждый сам за себя и главная цель – не оскотиниться… В то же время среди осужденных много участников боевых действий. А ведь на войну едут не худшие. И многие едут добровольно, если он срочную службу там не проходил. И награды получают. Выходит, там он был героем, а попал в зону – и все мерзкое из человека выходит?

– Не то что мерзкое… Можно стараться от этого держаться подальше. Но у многих, очень многих, вырабатывается такой стереотип: дескать, со мной по-хорошему поступают, и я – по-хорошему, а если со мной плохо поступят, то я с ними гораздо хуже поступлю. Их же методами – плохими методами – поступит с ними. Сделал первый раз – ух, нормально! Вроде никаких угрызений совести. И главное, если окружение, то есть другие осужденные поняли тебя правильно. Мы же как-никак общаемся. И вот как происходит обычно. Тебе сделают гадость, и ты думаешь: простить его – закрыть на это глаза или сделать так же? Один советует: «Да ладно, черт с ним, забудь». А другой скажет: «Тебя что, перекосит, если ты с ним так же поступишь?» Словом, плюрализм мнений! Выбирай то, что ближе тебе. И вот, я говорю, что стоит раз попробовать – ага, получилось, значит, можно и в следующий раз то же самое сделать. Никакой такой червяк вроде не грызет тебя, душу не точит.

– Но так можно вообще дойти до крайностей: убедить себя в том, что все можешь делать, и сам тоже станешь предавать и продавать. Как в поговорке: за что боролся – на то и напоролся.

– Это уже от человека зависит.

– Можно сказать, что зона – это место, где человек раскрывается?

– Нет, не раскрывается.

– На свободе вы думали, что когда-нибудь окажетесь в зоне?

– Думал. Как раз когда я связался с подельником, я уже знал: да, я сяду.

– Зачем вам это надо было? Червь-то сомнения что подсказывал?

– Да жил одним днем просто-напросто.

– После убийства вы еще работали в правоохранительной системе?

– Какое-то время работал, а потом уволился. Сел-то я уже не из-под погон.

– А почему уволился?

– За драку уволили. Меня задержали после драки в ресторане и предложили написать рапорт о переводе на должность дежурного в ИВС. Я говорю, что нет, лучше я по собственному желанию уволюсь. А мне отвечают: «По собственному желанию мы тебя не уволим. Уволим за прогул».

– Прогул действительно был?

– Не было никакого прогула.

– Драка произошла в нерабочее время?

– Да… Просто на следующий день меня вызывают на ковер. Естественно, «на ковер» я прихожу, но в смену я не выхожу. Перед этим я сказал командиру, что меня вызывают, он ответил: «Раз вызывают, иди». И все, я пошел. А потом замначальника отдела так и сказал мне: «Пиши рапорт о переводе», на что я ответил, мол, напишу лучше рапорт об увольнении по собственному желанию. Но меня уволили без моего рапорта. За прогул.