Александр Наумов - Спецзона для бывших

Потом мы занялись коробкой с деньгами. Вынесли во двор, и вдруг обнаруживаем, что в багажник коробка не помещается. Заталкиваем на заднее сиденье! Сажусь за руль и не могу завести машину – не заводится! Завелась только минут через двадцать. Выезжаем за ворота банка, и через пятьдесят метров та же проблема – двигатель! На этот раз заглох окончательно. Причем мы остановились прямо перед зданием УВД – перед воротами в увэдэшный двор. Дело в том, что здание банка и здание УВД находятся на одной улице и один забор делит прилегающую территорию на два двора.

К нам подходят сотрудники УВД, обращаются:

– Ребята, уберите свою машину, она проезду мешает.

Объясняем, что мотор заглох. А со двора не может выехать милицейский уазик – сигналит нам. С улицы подпирает другая милицейская машина – не может въехать во двор. Стоим в таком автомобильном кольце и не знаем, что делать. Опять подходит сотрудник УВД, заглядывает в салон, интересуется:

– Что, ребята, телевизор купили?

– Ага…

В конце концов сами же сотрудники УВД, взяв мою машину на буксир, отвезли нас и два миллиона украденных долларов на одну из стоянок. И мы стали думать, что делать дальше. Наш план сорвался – мы хотели уехать на моей машине на Украину, до которой от нашего города шесть часов пути. Вадим говорит: «У меня есть одна знакомая. Пойдем к ней, дадим денег, пусть купит нам новую машину». Мы добрались до этой знакомой, а потом вместе с ней поехали в деревню к ее родне, чтобы там какое-то время пожить.

На следующий день по телевизору показали наши фотографии. Однако нас разыскивали не как преступников, а как свидетелей преступления. По версии УВД, некие преступники совершили кражу денег из банка, а нас взяли как заложников и увезли в неизвестном направлении. Получалось, что мы были вне подозрений.

Виталий закончил свой рассказ. Спрашиваю, как же следствие вышло на их следы.

– Часть денег мы решили обменять на валюту. Дали деньги этой женщине – знакомой моего друга. Она пошла в один из пунктов обмена валюты. А этот пункт оказался обменником того самого банка, который мы ограбили. Женщину задержали и допросили. А потом в деревню приехал СОБР. И нас арестовали.

О чем-то вспомнив, мой собеседник всплеснул руками:

– Вообще громкое получилось дело. В газетах писали, что последний раз в нашем городе банк грабили двести лет назад.

– На что ты хотел потратить деньги?

– Собирался купить новую квартиру родителям. Хотел помочь родной тетке в деревне, где ей не платили зарплату четыре года. Хотел помочь материально сестре, которая замужем за военным. И себе тоже хотел купить квартиру.

Еще о чем-то подумав, Виталий решительно резюмировал:

– Вообще-то у нас с подельником все бы срослось, потому что в УВД нас считали погибшими при исполнении.

– В самом деле?

– Ну да, так считали. В том смысле, что кто-то ограбил банк, а нас, сотрудников вневедомственной охраны, убили и трупы спрятали. Мы даже попросили знакомую моего друга отнести в УВД табельное оружие – автомат и пистолет. Ведь мы ограбили банк, находясь при исполнении. Оружие было при нас.

– Отнесла?

– Да, отнесла. Сказала, что нашла в лесу.

– Ей поверили?

– Поверили.

Обведя взглядом радиоузел, Виталий произносит:

– А в колонии со мной произошла парадоксальная вещь. Здесь ко мне относятся как к человеку. Понимаете?! Мне приносят аппаратуру, я ремонтирую, значит, кому-то нужен, а главное, меня уважают. А на воле было самое настоящее болото. На службе не было роста. И не было человеческого отношения к сотрудникам. Вот в чем парадокс: в зоне я вдруг почувствовал, что кому-то нужен, а на воле такого чувства у меня не было.

В 2005 году в Москве состоялся громкий уголовный процесс по делу «черных риелторов», промышлявших на незаконном приобретении и последующей перепродаже квартир одиноких москвичей. Следователей, занимавшихся этим делом, поразили не только масштабы махинаций, но и необыкновенная дерзость преступников. Впоследствии выяснилось, что мошенникам помогали профессиональные служители Фемиды – несколько судей районных судов Москвы.

Осужденный О.

– Я – бывший судья Бутырского межмуниципального районного суда Северо-Восточного административного округа города Москвы. Рассматривал исключительно гражданские дела. Работал в период с 1989-го по 1998 год. В 1998 году мои полномочия прекратили по ходатайству Генеральной прокуратуры. В 1999 году было предъявлено обвинение. Вначале по статье 159-й. В 2002 году было предъявлено обвинение по 210-й, в 2004 году было следствие закончено. В 2005 году состоялось решение суда, по которому я был признан виновным.

– Получается, что следствие велось шесть лет?

– Да. Все это время я был под подпиской о невыезде.

– Чем в этот период занимались?

– Безусловно, после прекращения полномочий, работать в правоохранительных органах мне уже было нельзя. И с 1998 года я возглавлял юридический отдел Российского национального музея. Практически год, с 2004-го по 2005-й, шло судебное заседание. 1 августа 2005 года был оглашен приговор. А кассационное рассмотрение по нашей кассационной жалобе состоялось в июне 2006 года, то есть через десять месяцев. После чего я был этапирован сюда, в колонию.

– О вашем деле сообщалось в прессе…

– Да, на протяжении всего следствия и на протяжении всего судебного заседания я практически постоянно общался со средствами массовой информации. Но бывало, что даешь интервью, а потом читаешь и видишь там полную противоположность тому, что рассказывал. Хотя говорю это не в упрек кому-либо. Может быть, время было такое…

– Что конкретно искажалось в СМИ при освещении вашего уголовного дела?

– Могу сказать, положа руку на сердце… была банда мошенников, это были люди исключительно гражданские, как их можно назвать, бытовики. Их было, наверное, человек пять. Чем они занимались? Как рассказал предводитель этого преступного сообщества, он по заданию начальника РУБОПа города Москвы отсуживал приватизированные квартиры, оставшиеся после смерти людей, у которых не было наследников. Либо не приватизированные квартиры. А жена начальника РУБОПа была председателем моего суда. Заместитель председателя этого же Бутырского суда проходила со мной по делу как вторая обвиняемая. Какая была схема преступления? Они через ЖЭК и через участковых находили вот эти квартиры. После того как квартира освободилась, то есть где человек умер, они соответственно готовили документы. Они подделывали завещание, они подделывали какие-нибудь… Просто когда возбудили уголовное дело, у того человека, который был организатором этого преступного сообщества, нашли десятки печатей, штампов нотариальной конторы, судов, отделений милиции. Тем более «крыша» у них была такая серьезная. Это его слова, на судебном заседании он об этом рассказал. Когда слушалось уголовное дело в отношении нас, судей, он выступал в качестве свидетеля. И вот буквально при мне он это говорил.