Евгений Ножин - Правда о Порт-Артуре. Часть II

Фокъ— Я полагаю, что нужно прежде всего, памятуя обстановку, въ которой войска въ теченіе столь продолжительнаго и тяжелаго… (Смирновъ перебибая)

Смирновъ— О смерти думать еще преждевременно. Я не допущу прорыва. Противнику онъ не такъ легко удастся. Ему придется многое преодолѣть, раньше чѣмъ добраться до города. Да наконецъ, у насъ есть еще городская ограда, а на ней дружинники.

Стессель (вставая, за нимъ всѣ): — Ну, честь имѣю кланяться. Вполнѣ надѣюсь и полагаюсь на васъ, ваше превосходительство.

Фокъ— Но дѣло обстоитъ все-таки плохо, очень плохо. Вѣдь у насъ съ небольшимъ двѣ дивизіи… (Идетъ процессъ рукопожатій) .

Стессель (въ дверяхъ): — Серьезное положеніе.

Фокъ (скрываясъ за нимъ): — Тяжелое положеніе.

Смирновъ: — Наши военачальники, кажется, успокоились (смотрнтъ на часы). Однако, четвертый въ началѣ.

Гаммеръ, лошади здѣсь?

Гаммеръ— Такъ точно.

Смирновъ— Ну-съ, господа, кто со мной на оборонительную линію?

Никитинъ (угрюмо): — Я тоже съ вами, ваше превосходительство.

Смирновъ: — Меня спрашиваютъ изъ банка, сообщу ли, успѣю ли я сообщить во-время, когда наступитъ время для уничтоженія цѣнностей и бумагъ. Рано, рано еще объ этомъ думать. Итакъ, ровно въ 4 мы двигаемся. А корреспондентъ съ нами?

Я отвѣтилъ утвердительно, но сообщилъ, что долженъ заѣхать на четверть часа въ редакцію.

— Отлично, поѣзжайте. Но помните, что тронусь ровно въ 4 часа, ни минутой раньше ни минутой позже.

Слегка замѣшкавшись, я пропустилъ выѣздъ коменданта. Пришлось догонять; спуталъ дороги и заблудился.

Худобинъ былъ тоже новичекъ. Мы долго плутали. Миновавъ арсеналъ, поѣхали лощиной, черезъ которую ежеминутно съ воемъ перелетали снаряды, разрываясь на высотахъ. то лѣвѣе, то правѣе. Чѣмъ ближе мы подъѣзжали къ атаковываемому фронту — тѣмъ движеніе по тыловымъ дорогамъ усиливалось; приходилось перегонять обозы со снарядами, патронами. Плелись резервы стрѣлковыхъ частей, морского десанта. Навстрѣчу, едва подвигаясь, попадались санитарныя двуколки (эти истинныя орудія пытки; мнѣ разъ пришлось здоровому въ нихъ проѣхать нѣсколько верстъ, и я всталъ совершенно изломанный), носилки съ ранеными и убитыми. Обгоняли обозы съ балками, желѣзными листами, предназначенными для починки разрушенныхъ блиндажей. Дорога узкая, на которой нельзя разъѣхаться двумъ встрѣчнымъ повозкамъ, каменистая, съ огромными выбоинами и рытвинами. Въ одномъ мѣстѣ произошла задержка. Съ той и другой стороны встрѣтились нѣсколько повозокъ, фургоновъ, походныхъ кухонь — и разъѣхаться, при всемъ желаніи, не могли: дорога была черезчуръ узка и, по несчастію, какъ нарочно, съ одной стороны отвѣсная скала, съ другой — довольно крутой обрывъ въ оврагъ. Это происходило на военной магистрали, питающей весь сѣверо-восточный фронтъ. Пришлось спуститься въ оврагъ и объѣхать ихъ. Среди ожидавшихъ освобожденія пути было много только что раненыхъ и тяжело страдающихъ стрѣлковъ, матросовъ и артиллеристовъ. Основная планировка дорогъ во всей крѣпости была отвратительная и во время осады давала себя чувствовать.

На пути въ госпиталь часто ломались носилки подъ ранеными. Я всегда становился втупикъ, отчего это происходитъ — отъ неудовлетворительности дорогъ, или недобросовѣстности лицъ, принимавшихъ носилки въ госпиталь?

Около 5 часовъ добрались наконецъ къ веркамъ. Генералъ Смирновъ верхомъ поднялся на перевалъ, систематически обстрѣливаемый то шрапнелью, то фугасными бомбами.

Не успѣли подняться, какъ чуть ли не надъ самой головой раздается звонкій взрывъ шрапнели. Вороной конь коменданта взвился на дыбы и затѣмъ перешелъ въ карьеръ, немедленно осаженный генераломъ. Все, къ счастью, обошлось благополучно: ни одна изъ сотенъ пулекъ, забарабанившихъ по землѣ, не задѣла генерала Смирнова.

Рысью миновавъ поражаемое пространство, спустились въ лощину. Резервы подходили къ Скалистому утесу обходнымъ путемъ, черезъ лощины, овраги и балки. Спустившись къ Скалистому Утесу, у подножія котораго встрѣтили генерала Горбатовскаго, взобрались почти по отвѣсному подъему на высо. ту Скалистаго Утеса, съ котораго открылся видъ на центръ сѣверо-восточнаго фронта. Комендантъ крѣпости подробно рекогносцировалъ всю мѣстность, притаясь между огромными глыбами вывѣтрившейся горной породы. Черезъ головы, шипя, свистя, летѣли фугасныя бомбы и шрапнель, разрывавшіяся по другую сторону лощины, не причиняя сосредоточившемуся резерву никакого вреда, такъ какъ послѣдній прижался къ подошвѣ утеса. Рѣдкій ружейный огонь поддерживался по всей линіи — пули, словно стремительно летящія птички, одна за друой то перелетали, то впивались съ глухимъ стукомъ въ утесъ. Ознакомившись съ ближайшаго разстоянія съ обстановкой боя, генералъ Смирновъ отдалъ приказанія генералу Горбатовскому о разстановкѣ ротъ десанта, за которыми вмѣстѣ съ этимъ послалъ къ арсеналу Гаммера, поручивъ послѣднему подвести эти роты къ веркамъ на указанныя мѣста.

Нужно было видѣть, съ какимъ чувствомъ благодарности во взорѣ провожали стрѣлки, матросы и артиллеристы генерала Смирнова, который, несмотря на опасность отъ ежеминутно рвущихся въ воздухѣ шрапнели и снарядовъ на противоположныхъ склонахъ лощины, спокойно, словно не замѣчая ея, подвигался верхомъ пообстрѣливаемой дорогѣ, здороваясь съ людьми.

Уже начало смеркаться, когда генералъ Смирновъ, кончивъ рекогносцировку центра сѣверо-восточнаго фронта, тронулся въ обратный путь. Спускаясь въ лощину, встрѣтили баталіонъ моряковъ изъ десанта. Его велъ капитанъ 2-го ранга Лебедевъ. — Бодро шли моряки въ бой, многимъ изъ нихъ суждено было вернуться назадъ по этой же дорогѣ, но уже мертвыми или ранеными; въ числѣ ихъ погибъ смертью героя и ихъ командиръ А. В. Лебедевъ, сраженный на мѣстѣ нѣсколькими пулями, когда онъ, находясь впереди ввѣреннаго ему баталіона, велъ его въ контръ-атаку.

— Друзья! вамъ предстоятъ молодецкія дѣла, я васъ пускаю въ штыки! Будьте же достойными потомками моряковъ — героевъ Севастополя, — обратился къ нимъ генералъ Смирновъ.

— Рады стараться, ваше превосходительство. — Тогда капитанъ 2-го ранга Лебедевъ обратился къ ротамъ, высоко поднявъ палашъ:

— Братцы! комендантъ намъ оказываетъ особую милость, пускаетъ насъ въ штыки! Ура коменданту!

Дѣйствительно, въ теченіе всей осады Артура, моряки, отдавшіе почти всѣ свои орудія, силы, здоровье и жизнь на батареи сухопутнаго фронта, явили себя достойными потомками героевъ-моряковъ севастопольской обороны. Имена и дѣла адмираловъ Лощинскаго, Вирена, подполковника по адмиралтейству Меллера, капитана 2-го ранга Лебедева, Лазарева [10] Потомокъ знаменитаго адмирала. , Цвингмона: лейтенантовъ: Долгобородова, Де-Ливрона, Сухомлинова, Лаврова, Руднева, графа Келлера, Колчака, Бошняка, Воробьева, Подгурскаго, Мисникова, Хоменко, Кротка, Винкъ, Романова и многихъ другихъ, — должны быть внесены на скрижали лѣтописи обороны Артура.