Генри Олди - Любой гасконец с детства академик

«Гарри Поттера» читают далеко не только дети и подростки. Книге посвящен целый ряд серьезных критических, литературоведческих и аналитических работ. В чем же дело?

А дело именно в том, о чем говорил Гессе. В трех типах читателей и, соответственно, трех типах книг, для них предназначенных. Увы, чаще всего из-под пера авторов выходят книги, «цепляющие» лишь один из упомянутых читательских слоев. Забойные боевики, детективы, незатейливая приключенческая фантастики и томно-слезливые «дамские романы» – в случае первого слоя. Мутные потоки сознания, сплошь начиненные изысками психологии и литературными аллюзиями, но не имеющие ни внятного сюжета, ни ярких героев – во втором случае. И «экспериментальная проза», где эксперимент превращается в самоцель и затмевает собой все остальное – в третьем.

Умение же заинтересовать и увлечь хотя бы два из трех слоев читателей – большая редкость. Не говоря уже о книгах, способных всерьез «зацепить» все три читательские страты.

Без литературной учебы развить в себе умение «цеплять» хотя бы два (а тем более – три!) упомянутых слоя читателей – невозможно. На природном таланте и трудолюбии возможно создавать достаточно популярные «однослойные» произведения. Но для «полифонии», для охвата двух и более из указанных групп читателей, писателю необходимо учиться. Развивать свой талант и чувство слова, овладевать новыми приемами и методами, наполнять «ящик с инструментами», о котором писал Стивен Кинг. Только тогда книги смогут заинтересовать разные читательские страты. Ибо автор, который не учится ничему новому, никогда не сможет качественно расширить свою читательскую аудиторию. Ему просто нечем будет заинтересовать читателей из других групп.

Андрей Валентинов:

Можно, конечно, задать провокационный вопрос – а чему именно учиться? И вдогон: как оценить успехи – и собственные, и те, что у коллег?

Ответ на вопрос первый, к сожалению, прост. Очень многие (не стану поминать «большинство») из тех, кто вступает в литературу, и даже тех, кто успел в ней угнездиться, пишут в лучшем случае «гладко». И то приходилось слышать о не таких уж маленьких «мэтрах», сдающих в редакцию сырые черновики. Мол, поправят, ежели захотят.

Для писателя (фантаста, детективщика или элитарщика, все равно) это – отсутствие необходимой квалификации. А для тех, кто уже печатается – еще и тяжкий грех, ибо такой гладкописец неизбежно становится дурным примером для начинающих. Научиться писать «гладко» не так и трудно, но это слишком низкий уровень планки, еле-еле над самой землей, не пролезешь.

Следующий, совершенно необходимый этап – научиться писать не сочинение по заданной теме, а все-таки литературное произведение. Сколько раз приходилось отмечать, и вслух, и про себя: речь персонажей, темп, кульминация, финал. Это азы профессионализма, но даже их часто не хватает.

Но и этого мало. Стремиться следует еще выше – к тому, чтобы текст становился узнаваемым, «личным». Тогда и в самом деле писатель может говорить в полный голос, и, главное, этот голос станет его собственным.

Однако и это не должно успокаивать – напротив. Сразу же появляется еще один соблазн. Рука «набита», текст сам собой выбивается на клавиатуре, ничего уже не надо придумывать… А как результат – неизбежное самоповторение, клиширование, а в перспективе потеря с таким трудом найденной индивидуальности. Так что учиться нужно всем, вне зависимости от стажа, калибра и «мэтража».

Да будут нам, писателям, примером наши антиподы с самиздатовских форумов. Тамошние персонажи пишут, мягко говоря, не очень, более того, их это и не сильно беспокоит. Однако поглядите, с каким энтузиазмом, если не с фанатизмом, они обсуждают каждую смысловую деталь текста (допустим, очередную железяку). Такой бы напор нам самим – и в первую очередь именно на художественную составляющую того, что мы пишем. Железяки никуда не денутся, приложатся.

Плохо, когда про уже маститого автора говорят: такое, мол, ему удается, а этому он так и не выучился. Но еще хуже, если маститый, подобное услыхав, не сделает правильные выводы. Обидеться, конечно можно, но лучше ликвидировать сам повод. И надежней, и нервов меньше потратишь.

Олег Ладыженский:

Перед тем, как передать микрофон вам, желающим подискутировать, я хочу еще раз объяснить ситуацию. Все, что было нами сказано, мы относим к себе в полной мере. Не с Олимпа вещаем: вам надо учиться, а мы вас научим. Ничего подобного. Мы точно так же сидим, ломаем головы, ищем новые способы, новые средства, новые приемы. Ищем больно, мучительно, тяжело. Зачастую не получается. Ну, так не всегда в обучении в конце пряник бывает.

Кто хочет к микрофону?

Станислав Бескаравайный:

Вот тут хорошо было сказано – и даже несколько пожаловались – что нет зарисовок, эскизов… С чем это связано, к чему приводит? Молодые авторы очень любят свои тексты. Я тоже их люблю, и до сих пор. Так вот, когда им указывают пальцем – и мне тоже – становится неприятно, мерзко. Пока шкуру не отрастил или с самого начала не включил большую наглость… Критика текстов, даже вполне хорошая, воспринимается исключительно как нападки. Поэтому есть необходимость разделить сам текст, как творение законченное, как рассказ, статью, и все остальное – и учебу. Но это почему-то происходит очень редко. Отчасти, наверное, потому, что сеть дает возможность сразу всем собраться из всех точек, где есть интернет, вместе, и выдать уже готовые тексты, которые можно сравнить и по ним ругаться. Это значительно интересней. В 10000 раз интересней ругаться по конкретным текстам. Это правда.

Григорий Панченко:

Прежде всего скажу, что Олди абсолютно правы, поскольку они это относят и к себе в первую очередь. Дело в том, что очень мало кто из достигших успеха фантастов относит это к себе. По этой же причине подобного рода семинары не являются в нашей среде правилом. Я имею в виду семинары, которые проводят мэтры. Потому что мэтры очень любят, когда любят их-любимых. К сожалению, это чрезвычайно сильно задает тон на более низких уровнях. Вспомним известную статью Олега Дивова в «Если», когда он говорит, что у нас фактически исчезла критика, потому что это все – наша тусовка, в том числе издания, где критика публикуется. Если шаман из вражеского племени покритикует меня, вождя другого племени, то я, ставший вождем не зря, может быть, это и пойму, но мое племя не поймет. В результате складывается ситуация гречневой каши, которая сама себя хвалит. Критиковать можно преимущественно молодых, которые идут в «Крылов» не от хорошей жизни.

Посмотрим наши номинационные списки: там уже сплошные «Крыловы». Я не имею в виду конкретное издательство. «ЭКСМО» еще как-то держит марку… А сколько было издательств, хороших и, главное, разных – тут важнее даже разных, чем хороших – во время первых «Звездных Мостов». Налицо ситуация, когда вся фантастическая страта принимает некие правила игры. Я думаю, что тут роль редакторов похуже, чем роль рядовых сдавшихся. Но вспомним и о нас, пишущих, читающих, участвующих в семинарах. Олди в свое время аргументировано критиковали такую вещь, как проекты. Теперь в проекты пошли «мэнстры». Это нечто среднее между мэтрами и монстрами. Так вот, не думаю, что в дальнейшем критика проектов будет часто подниматься даже на высшем уровне фэндома. Разве что Олди поднимут…