Николай Зенькович - Мальчики в розовых штанишках. Очень грустная книга

Неожиданно для многих Сергей Шахрай проголо­совал в Думе за амнистию членов ГКЧП и участников октябрьских событий 1993 года. Спустя полгода его спросили: почему?

— Потому что подходить к ним только с точки зрения права, судебных приговоров — неверно, — от­ветил министр по делам национальностей и региональ­ной политики России. — В таком случае победители и побежденные будут постоянно сменять друг друга на скамье подсудимых, и постоянно будут возникать но­вые разборки.

Экс-министр финансов Борис Федоров так проком­ментировал назначение на свое место Сергея Дуби­нина:

— Ему будет трудно. Я человек простой и многих посылал, а он человек интеллигентный. Ему трудно. Он никогда не подозревал, как легко быть за спиной Федорова.

Говоря об условиях своего возвращения в прави­тельство, Борис Федоров сказал:

— Скальп Геращенко, чтобы я его на стенку при­бил гвоздиком.

1993 год. У присутствовавших в Кремлевском зале текст послания президента вызвал неоднозначную ре­акцию. Василий Липицкий, например, заявил:

— С подобным выступлением к депутатам мог обратиться только человек, недавно вернувшийся с Марса и удивленно восклицающий: «Ах вот, оказы­вается, что вы наделали, пока я отсутствовал!»

Российская пресса много писала о том, сколько льгот и привилегий предусмотрела для себя Государ­ственная дума.

— Вы ведь тоже питаетесь, — обратился лидер фракции коммунистов России Геннадий Зюганов к парламентским журналистам, — 2 тысячи за завтрак, 3 — за обед, 3 — в гостинице за ужин. Умножьте 8 на 30, плюс оплата гостиничных номеров и увидите, что некоторым даже на носки не остается.

Интересная, наверное, картина: депутаты в дыря­вых носках или вообще без оных.

1993 год. Член президентского совета Алла Ярошинская рассказывает журналистке «Аргументов и фактов» Н. Желноровой:

— На моем первом заседании президентского со­вета я сказала Ельцину: «Вы издаете много указов о борьбе с преступностью. Но сколько их можно из­давать? Надо действовать. Сейчас у Руцкого в сейфе лежат дела на людей из высших эшелонов власти. Почему бы вам не выступить инициатором, не по­требовать от прокуратуры возбуждения хотя бы не­скольких уголовных дел?» Меня поддержали другие.

Хотя Собчак сказал: «Это же будет дискредитацией влас­ти». (Значит, пусть власть ворует, это не дискредитация.) Ельцин согласился. На следующий день, выступая на каком-то совещании, сказал, что у него есть документы, он будет проводить жесткую линию, будут возбуждены дела. Потом появился указ, еще указ и какой-то комитет. И вдруг выходит Руцкой и выносит «одиннадцать че­моданов». Он перехватил инициативу. Я понимаю, по­чему Руцкой выступил, почему собирал эти чемоданы. Он ждал момента. Это политическая акция.

Оправдываясь за поражение в чеченской кампании, первый вице-премьер правительства России Олег Со­сковец вину возложил на... российские средства мас­совой информации:

— У журналистов не хватает мозгов, чтобы пока­зать законность действий российского правительства в Чечне...

Ему вторил заместитель министра по делам наци­ональностей Александр Котенков:

— Идет однобокая информация, воспевается ре­жим Дудаева. Журналисты куплены Дудаевым. Я не сотрудник ФСК, но мне доподлинно известно, что в сентябре Дудаев прислал в Москву своих эмиссаров с 10 миллионами долларов, и после этого в прессе пошел накат на политику российского руководства.

Не отставала и администрация президента в лице заместителя главы Вячеслава Волкова:

— Администрация президента РФ располагает данными, что в Москве создано несколько специаль­ных центров для снабжения российских журналистов дезинформацией о событиях в Чечне. Эти центры уже запустили через телевидение и некоторые газеты сооб­щения, которые искажают ситуацию...

Пресс-служба правительства РФ тоже внесла свою лепту, распространив сообщение, в котором говори­лось: «Лидеры Грозного распускают грязные, пороча­щие российских журналистов слухи, угрожая раскрыть перед мировой общественностью имена тех корреспон­дентов, которые работают в пользу дудаевского режи­ма, и готовы даже назвать суммы будто бы выплачен­ных ими денег».

Изумленный читатель ничего не понимает: если лидеры Грозного купили российских журналистов, за­чем же они сами будут их разоблачать? Если Кремль знает об эмиссарах с миллионами долларов, о дудаев­ских спеццентрах в Москве, то почему не пресекает их деятельность? Что это за власть (а она не маленькая: первый зам. председателя правительства, зам. минист­ра, зам. главы администрации президента), которая столь бессильна и беспомощна?

1 февраля 1995 года и. о. генерального прокурора Ильюшенко санкционировал «Постановление о приме­нении меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении Дудаева Джохара Мусаевича и объявле­нии его розыска». В тот же день копии документов ушли в ФСК, МВД и Минобороны РФ. Был объявлен всероссийский розыск.

Оперативно-розыскные мероприятия приобрели не­сколько комический оттенок. На стендах «Их разыски­вает милиция» появились листовки с портретом чечен­ского президента и следующим грозным текстом:

«Внимание, розыск!

Органами внутренних дел России разыскивается ДУДАЕВ Джохар Мусаевич, 1944 г. р., уроженец и жи­тель г. Грозного, обвиняемый по статьям 64 п. «а», 70 ч. 1, 133 ч. 1, 74 ч. 3 УК Российской Федерации. Если кому-нибудь что-либо известно о его местонахожде­нии, просьба сообщить по телефону 02. МВД России».

Между тем объявленный во всероссийский розыск Дудаев Д. М. регулярно встречался с прессой, выходил в эфир и, занимая пост президента Чечни, находился в своем дворце.

Август 1997 года. Канун 850-летия Москвы. Один из руководителей столицы, первый заместитель пре­мьера правительства города Владимир Ресин прово­дит «горячую линию» с населением.

Вопрос:

— Владимир Иосифович, здравствуйте. Я работаю в ДСК-3, проработала 32 года. У меня не сложились семейные отношения, с мужем мы развелись. Мне дали комнату 18 метров в коммуналке, кухня маленькая...

Ответ:

— Вам надо обратиться к начальнику ДСК Свищеву. Кроме него никто не решит — это акционерное общество. Правительство Москвы ничего тут не может сделать, они — хозяева, они и решают, сколько стоит их работник, что ему можно дать...

Ноябрь 1997 года. Скандал с малым «Союзом пи­сателей» постепенно утихает. На экране телевизора — Борис Ельцин и Анатолий Чубайс. Камера фиксирует их диалог.