Юлий Медведев - Бросая вызов

Путь Сенюкова с берегов Толбы в Москву был томительный и долгий. Теперь его уже терзала лихорадка сомнений. Он шел на совещание в Главк, как нераскрытый преступник.

Но там его ждал не позор, а триумф. Телеграмма из Якутии. Пришла весть о том, что рабочие добурились до нефтеносного горизонта. Пошла кембрийская нефть…

В таком повороте подает эту историю Федор Пудалов. Авторы романов не дают клятв. Их устраивает меньшее, чем правда, — правдоподобие. Жизненный материал может быть «приподнят», драматизирован и т. д. В данном случае для обрисовки конкретного прототипа героя романа эти вольности не имеют принципиального значения, поскольку в жизни Василия Михайловича критические эпизоды не единичны и они именно такого масштаба. Существенно же вот что. Среди документов В. М. Сенюкова, которые я обследовал в запаснике Музея Революции СССР, попался машинописный, с личными пометками, отзыв академика И. М. Губкина о работе Василия Михайловича: «Разрешил весьма интересную проблему — открыл нефть в самых древних осадочных отложениях (нижний кембрий), которая по существу является открытием впервые в мире».

А в одном из многочисленных адресов к 50-летию В. М. Сенюкова сказано, что за доказательство нефтеносности кембрийских отложений он был среди первых геологов удостоен Государственной премии.

…Кембрийский фонтан, будучи явью, оставался вместе с тем и тайной. Многим крупным специалистам он виделся чем-то вроде козырного туза, фокуснически подкинутого природой, чтобы спутать игру. Туза незаконного, из чужой колоды: фонтан тот они считали нехарактерным, «не чисто кембрийским».

Спор между «органиками» и «неорганиками» в теории происхождения нефти обострился. Сенюков, видя сопротивление противников и после своего сокрушительного доказательства, ринулся разве что не врукопашную. Он забывал, что спор научный, и сердился, когда ему о том напоминали, он приписывал оппонентам умыслы, он грозил и громил…

А между тем кембрийский фонтан больше ее повторился. Все нефтеносные горизонты, найденные после, моложе. Шли годы. «Явление кембрийской нефти народу» — как шутили тогда — уходило в прошлое, оставив потомкам недоумевать, что же это было такое. Оставив — чего скрывать! — долго не зараставший в науке след от «дерзкого, без колебаний» кавалерийского наскока.

Колумб, вспоминаем мы вновь и вновь, стремился в Индию, а открыл Америку. Они все, кто бросают вызов и сильно стремятся, совершают. Одни — великие открытия, другие — великие заблуждения, третьи — великие злодеяния. У иных вершителей то и другое трагически переплетено. Некоторые на худой конец свершают незапланированный подвиг. Сенюков стремился открыть непременно кембрийскую нефть непременно в Сибири. Но ему предстояло свое стремление наиболее реализовать, открыв газ в Поволжье.

Историческая память человечества — благодарная. Потомки видят не лучше, но мудрее. Они умаляют плохое и берегут хорошее. Но спешить с переоценками так же неразумно, несправедливо, как не делать их вовсе. Современность требует уважения к себе. Она готова понять многое, но только не игнорирования самое себя.

…Недавние исследования выявили то, чего не мог знать ни Сенюков, ни его оппоненты, и этим общим незнанием как бы уравнялись обе стороны.

Об этих исследованиях рассказал на пресс-конференции член Президиума АН СССР, президент Всесоюзного палеонтологического общества академик Борис Сергеевич Соколов.

С нынешних позиций выходит, что Сенюков открыл даже не Кембрийскую, а докембрийскую нефть! Очень просто: палеонтологи, в который раз, отодвинули поглубже — и на сотни миллионов лет! — истоки органической жизни на нашей планете. Пласты, считавшиеся молодыми, вмиг постарели. В них теперь вполне обоснованно можно ожидать скопления нефти и газа.

«Для состязания в исследовании внутриземного пространства русские приберегли про запас несколько новых технических средств и необычайных идей», — пишет американский геофизик.

Состязания такого рода кажется, фундаментально заложены в природе человека. Бывало, объектом служили яблоко Париса, прекрасная Елена, гроб господень, а вот нынче — Луна, Венера…

С самого начала, едва увидев образ Идеи, еще без обоснований, без цифр, когда она перед глазами целиком, в дрожавшей дымке обольщений, — тогда уже Циферов возмечтал о подземном ракетном корабле. В мыслях уж был на запуске. Туда, к мантии…

Из прошлого нахлынули воспоминания участника разных испытаний. Техника была такой же неслыханной и невероятной, какой — и он это понимал — выглядела идея подземного реактивного корабля. Воспоминания так живо и красочно воскресили виденное, что он вздрогнул, дойдя до: «Пуск!»

Расчеты, обоснования — все это явилось потом. Их вроде бы могло и вовсе не быть. Ну, если вам нужно — пожалуйста, а он, Циферов, и так убежден. Верю — и все.

Глубокая убежденность в успехе мероприятия, сомнительного для большинства, если не для всех, обрелась им прочно и заведомо, во внутреннем проблеске бытия . «Я верю», — говорит он тихо, отстраняя легкий, беглый разговор.

Эти угадывания нутром — дар, особо поражающий, когда проявляется в среде всеобщего недоверия к чему-либо, кроме расчетов и опытных данных. Угадывает писатель, режиссер, актер. Но инженер? — это поразительно.

Малоизвестный и занимательный пример такого рода рассказан недавно о Н. Е. Жуковском [41]его учениками.

Редактируя сочинения своего учителя, методичный и щепетильный Владимир Петрович Ветчинкин обычно вылавливал в них арифметические ошибки, исправлял, и все было хорошо. Но однажды Жуковский передал ему статью для завтрашней сдачи в набор, а там ошибка принципиальная — в преобразовании вместо косинуса синус, значит, конечный результат неверен. Ветчинкин — к друзьям: Архангельскому, Микулину, Стечкину, Туполеву (будущим академикам, генеральным конструкторам). Как быть? Не хотелось огорчать старика. Туполев предложил: «Давай каждый в отдельности проверим преобразования по методике Николая Егоровича и посмотрим, что у нас получится». Через некоторое время сверились: ответы у всех сошлись. А что у Николая Егоровича? Что за черт? — то же самое. Вот диво!.. Статью решили печатать. Вывод-то верный! Но как он ухитрился сделать его, напутав в выкладках? Спустя несколько дней, не выдержав, спросили у Жуковского. Тот как ни в чем не бывало: «А мне с самого начала известен конечный результат. Доказательства же я пишу не для себя, а для вас».

Из рабочей тетради М. И. Циферов а… «При глубине запуска 10 метров расход мощности на выброс составит всего лишь 1 процент, на глубину 500 метров — 10, на 1100 метров — 20 процентов… В 1956–1958 годах в Техасе скважину глубиной 7724 метра бурили два года один месяц. До 300 метров каждый метр проходки стоил 6 долларов, до 3 километров — 40 долларов, до 6 километров —120 долларов за метр…»