Юрий Безелянский - 5-ый пункт, или Коктейль «Россия»

Ну, конечно, ему сейчас же кто-то ответил, Савченке. Так все это шло, нарастая, вокруг режиссеров, которые русским духом пахнут.

Наконец дали слово мне. Я вышел и сказал:

— Ну что ж, раз организуется такая русская кинематография, в которой должны работать русские режиссеры, которые русским духом пахнут, мне, конечно, нужно искать где-нибудь место. Вот я и спрашиваю себя: а где же будут работать автор «Броненосца «Потемкин», режиссеры, которые поставили «Члена правительства» и «Депутата Балтики», — Зархи и Хейфиц, режиссер «Последней ночи» Райзман, люди, которые поставили «Великого гражданина», Козинцев и Трауберг, которые сделали трилогию о Максиме, Луков, который поставил «Большую жизнь»? Где же мы все будем работать? Очевидно, мы будем работать в советской кинематографии. Я с радостью буду работать с этими товарищами. Не знаю, каким духом от них пахнет, я их не нюхал. А вот товарищ Астахов нюхал и утверждает, что от Бабочкина, и от братьев Васильевых, и от Пырьева, и от Герасимова пахнет, а от нас не пахнет. Ну, что ж, мы, так сказать, непахнущие, будем продолжать делать советскую кинематографию. А вы, пахнущие, делайте русскую кинематографию.

Вы знаете, когда я говорил, в зале было молчание мертвое, а когда кончил, — раздался такой рев восторгов, такая овация, я уж и не упомню такого. Сошел я с трибуны — сидят все перепуганные…»

Судя по всему задуманный пожар не удалось разжечь. Или, скажем по-другому, пробный шар лопнул. Задуманная сверху киностудия «Русфильм» создана не была. Смельчаку Михаилу Ромму присвоили даже персональную ставку. При обсуждении «наград» в ЦК партии Георгий Маленков сказал: «Имейте в виду, товарищи, что Ромм не только хороший режиссер, но еще и очень умный человек».

Но тем не менее, как писал критик Ефим Левин, грязная волна не спадала. Кинематографисты-евреи продолжали работать, но отношение к ним руководства на всех уровнях резко изменилось, атмосфера становилась все более удушливой…

В 1946 году последовало зубодробительное постановление ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», об опере Мурадели «Великая дружба», о второй серии фильма «Большая жизнь»… Началась борьба с «безродными космополитами» — врагами Отечества: тайными агентами мировой буржуазии, любыми ненавистниками всего подлинно русского. Была сделана еще одна попытка создать «Русфильм», но снова она окончилась провалом. Но идея продолжала тлеть… Кто-то грозился очистить кино от разных там Траубергов и прочих. С трибуны совещаний Леонида Трауберга называли «откровенным агентом Голливуда». Тогда, в те времена, слово «Голливуд» звучало как жуткая брань.

Не будем живописать все мучения и терзания отечественного кино, оно находилось в цепких объятиях вождей и их прислужников и не могло ни пошевельнуться, ни пикнуть. Когда Григорий Чухрай хотел поставить документальную ленту «Сталинград», начальник Главпура Епишев ответил ему: «Нам не нужна окопная правда, и мы лучше вас знаем, как воспитывать армию и народ. Необходимо сосредоточить внимание зрителей на победах!»

Ну, а цена побед не имеет никакого значения!..

В тяжелейших условиях приходилось работать всем, маститым и начинающим. Вот и Марку Донскому, который попал в каталог ЮНЕСКО, изданий в 1956 году, в число 28 великих кинематографистов вместе с Эйзенштейном, Пудовкиным и Довженко, приходилось несладко. В 1949 году он выпустил картину «Алитет уходит в горы», в которой рождение советской страны приписал Ленину, а не Сталину, чем вызвал гнев всесильного Лаврентия Берии: «На небе не может быть два солнца!» И после этого Донской был «сослан» работать на Киевскую студию.

Любимчику Кремля, Марку Семеновичу приходилось играть по правилам власти, и когда вспыхнула кампания против евреев и космополитов, он в ней активно участвовал. В 1956 году провел антиизраильскую акцию в ответ на войну, начавшуюся между Израилем и Египтом. Правда, Марк Донской был в этой акции не первой скрипкой. Первым скрипачом и дирижером был литературовед Александр Львович Дымшиц. Про эту группу поддержки говорили так: «Дымшиц с группой дрессированных евреев».

Что было, то было…

Кстати, о евреях. Режиссер Александр Митта (первый фильм «Друг мой Колька») говорит: «На Западе к евреям несколько иное отношение. Во всяком случае, я это почувствовал, когда работал в Голливуде. Там быть евреем почетно. Почетно! Это даже предмет зависти: если ты еврей, то перед тобой открываются огромные пути…» («Вечерний клуб» 1999, 11 июня).

По поводу своей редкой фамилии режиссер отвечал так: «Митта — это от древних евреев. Когда они кого-то хоронили, то заворачивали покойника в белые ткани и несли его на двух палках, между которыми были натянуты ремни. Это приспособление для похорон и называлось «митта»».

Возвращаясь к истории киностудии «Русфильм», процитируем статью безвременно скончавшегося Ефима Левина: «Но сама идея отбора по национальному признаку, легко переходящая в манию чистокровности и в погромные лозунги «Россия — для русских», «Украина — для украинцев», «Грузия — для грузин» и так далее, живет и кое-где едва ли не побеждает, чему мы являемся, к стыду и ужасу, свидетелями» («Искусство кино» 1994, № 9).

И вот четыре года спустя — на дворе стоял 1998 год — Николай Бурляев предложил возродить русское кино, на что перепуганный председатель Госкино Армен Медведев спросил: «Что у вас, одни русские будут работать?» Бурляев на чистом голубом глазу ответил:

«Естественно, нет! Не надо так узко понимать наши задачи! Понятие «русский» имеет многогранный смысл, в первую очередь духовный. Где сейчас отыщешь чисто русского по крови? У меня, например, в роду намешано много кровей, но я русский… Работа найдется всем: и русским, и татарам, и евреям, и калмыкам. Главное — мы сами будем выбирать свой путь развития, а не кланяться чиновникам из Госкино…» («Независимая газета», 1998, 16 октября).

Все смешалось в доме Облонских: борьба с евреями, с чиновниками, с Госкино, с Америкой и Голливудом!.. Прямо по Гоббсу: борьба всех против всех!

Так что идея «Русфильма» не умерла. Она бродит в воспаленных головах патриотов. Снова загнать всех в тоталитарный лагерь. Затоптать сто цветов и установить унылое, но привычное однообразие.

Начали с Левитанского и закончим им:

Оперные арии, балетные номера, соло на «скрыпочке»… да это же все исполняется на эстраде, в рамках «сборных» концертов. А раз так, то поговорим об эстраде.