Аннамухамед Клычев - Рыбаки (очерки)

Рыботорговцы, договорившись между собой о понижении цен при скупке рыбы с целью повысить их затем при продаже, свои действия объясняли якобы угнетённым состоянием рыбного рынка в Астрахани. Если даже в какой-то момент обстояло дело именно так, то секрета не составляет, что астраханский рынок по скупке и продаже частиковой рыбы (сельди, воблы, сазана, судака), главного источника существования населения Гасан-Кулийского района, находился в руках сплочённых крупных фирм и что Гасан-Кулийский район составляет только одну из ячеек, подвергавшихся воздействию этих фирм, в смысле установления цен на рыбу, а вошедшие в согласие на настоящее время в Гасан-Кули рыботорговцы действовали тоже под давлением материальной зависимости от подобных фирм и компаний. Наглядно это можно представить в виде пресса, на верхней крышке которого находятся астраханские дельцы-рыбопромышленники, под прессом, в самом низу, рыбацкое население, над последним — последовательно — подрядчики, мелкие скупщики, отдельно работающие на месте промышленники. Всё выжимаемое этим прессом попадает в их руки, а случайно, недожатое, прогрессивно уменьшаясь от фирмы к подрядчикам, перепадает некоторым из них. Ловцам остаются какие-то крохи».

«В 1893 году, — пишет он далее в своём донесении о сложившемся положении в Гасан-Кули — основном рыболовецком районе восточного побережья Каспия, — этот пресс был нажат с полной силой, а поэтому прошу принять на месте в пределах Гасан-Кулийского района меры, направленные к расслаблению вредного воздействия астраханских рыбопромышленников на участь рыболовецкого населения».

Как видим, царский чиновник довольно объективно изложил положение дел в Гасан-Кули, а таким оно было на всём побережье. Он просил вышестоящие власти принять необходимые меры к эксплуататорам, но меры приняты не были. Скупщики рыбы и рыбопромышленники по-прежнему жестоко эксплуатировали ловцов, а те по-прежнему жаловались на них, но безуспешно.

От подобных действий рыбопромышленников страдали не только мелкие рыболовы из местного населения. Состоятельные туркмены Якши Мамедов, Черкез Аман Клыч оглы, Мамед Анна Нуры оглы, Айваз Багдад оглы по примеру русских тоже пытались содержать ватаги. Но со временем пришлые рыбопромышленники при расчётах поставили их в такие условия, что те вынуждены были отдать свои ватаги в аренду последним. Самим же владельцам они предложили работать у себя в качестве подрядчиков. Таким образом, пришлые рыбопромышленники устранили со своего пути конкурентов и из числа местного населения. Кроме того, все дела по покупке рыбы у местных рыболовов обсуждались доверенными на гасан-кулийской ватаге крупного дельца всего побережья Бабаева, который диктовал, в частности, и цены на рыбные товары.

В 1897 году по соглашению Астраханского рыбного и тюленьего промыслов с начальником Закаспийской области генерал-лейтенантом Куропаткиным основан Красноводский рыболовный участок, отданный в ведение чинов Астраханской рыболовной полиции; этот участок всецело включал в себя морские берега Красноводского уезда. В Красновод-ском уезде была введена продажа рыболовных билетов сначала для пришлых рыбопромышленников и ловцов, а затем и для коренных жителей побережья. В 1898 году всем рыбопромышленникам и ловцам уезда было объявлено требование рыболовной полиции об обязательном представлении сведений об улове рыбы, а всем ловцам уезда — иметь на каждой лодке продольную верёвку под руль и киль. Такой контроль был введён с целью определения длины лодки, в зависимости от которой определялась величина налога на судно.

Положение рыбаков — туркмен, русских, киргизов и других национальностей побережья из года в год ухудшалось. Годы, когда рыбаки не могли рассчитаться с ватажниками, повторялись всё чаще и чаще. А тут всё новые и новые притеснения со стороны рыбопромышленников и со стороны властей: то менялись сроки лова различных пород, то запрещалось ловить прежними орудиями лова и снастями, то менялась стоимость билетов на право ловли.

В 1905 году жители местностей Челекен (Айдак) Огурчинский и Дарджа Закаспийской области из-за плохой погоды совсем не имели средств на содержание своих семей.

И рыбаки снова писали царскому правительству прошения. Они просили удлинить сроки лова рыбы, освободить от налогов или дать льготы по ним, помочь продовольствием голодающему населению в годы, когда заработка совсем не было.

В письме от 12 июля того года на имя Туркестанского генерал-губернатора они просят отменить постановление номер 3457, согласно которому запрещается лов рыбы с 15 июня до 1 августа. Этим же постановлением запрещено производить лов рыбы теми снастями, которыми они до сего времени пользовались, повышена стоимость билетов. И жители этих местностей просят распоряжения о предоставлении им права заниматься рыболовством прежними снастями, равно и разрешить им платить за билет на право ловли по-старому, то есть по одному рублю двадцать три копейки.

По документам не удалось проследить, что ответил им генерал-губернатор. Судя по многочисленным другим письмам и прошениям, положение их не изменилось.

Посредниками между царскими властями и населением были старшины племён, которые, казалось бы, должны защищать интересы народа, но это не всегда было так. В одних случаях, как говорят, «сытый голодному не разумеет», в других — боялись навлечь на себя немилость царских чиновников. Чаще было, когда рыбаки, не дождавшись от аксакалов никакой помощи, как мы уже знаем, сами писали просьбы начальнику уезда в Красноводск, а иногда и в Ташкент к генерал-губернатору. Или, собрав последние сбережения, отправляли нарочного в Санкт-Петербург к царю.

С пожелтевших от времени листов с ходатайствами рыбаков к царским властям слышны стоны простого народа, мольбы о защите…

Мне, как сыну рыбака, особенно понятны их переживания и надежды, выраженные в этих письмах. В одном из таких документов рыбаки Красноводского уезда в надежде найти справедливое решение вопроса, имеющего жизненно важное значение, подробно описывают состояние рыбацкого населения в один из многих тяжёлых сезонов.