Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6424 ( № 30 2013)

В сентябре 1922 года турецкие войска по приказу Ататюрка вошли в Смирну (Измир). В результате семидневной резни погибли около 100 000 человек.

И то, что об этих (и многих других) общеизвестных фактах предпочитают не вспоминать в Турции (хотя и там ситуация постепенно меняется), вовсе не означает, что об этом, прикрываясь ссылками на «свободу дискуссий», должны забывать поклонники «османского духа» либо же «арийской расы».

Политика нынешнего премьер-министра Турции Эрдогана отойти от культа личности Ататюрка и кемалистов, возводящих своего кумира в разряд святых, привела к тем беспорядкам, которые начались в Стамбуле 1 июня 2013 года и продолжаются до сих пор.

И в этом контексте вызывает по меньшей мере недоумение (учитывая официальную позицию как Российской Федерации, так и иных стран мира) факт геноцида армян, выступление 11 июня на телеканале «Культура» в передаче «Власть факта» профессора М.С. Мейера. На вопрос ведущего: «Почему такой мощной, мощно табуированной является тема геноцида армян?» – господин Мейер отвечает буквально следующее:

– Я думаю, что она связана с тем, что эту тему пыталась разыграть Антанта. Мол, говорят, что во всём вина мусульман, а невинные это армяне – христиане. Хотя на самом деле, конечно, там было побоище с обеих сторон.

«А насколько оправданы цифры, которые приходится слышать?» – спрашивает далее ведущий, на что следует ответ:

– Это наша общая проблема. Там всего-то по учётам было полтора миллиона армян, и поскольку какая-то часть сохранилась, нельзя говорить, что это полтора миллиона пострадали. Думаю даже, что в конце концов были всякие потери, не только из-за того, что стреляли, убивали, очень многие умерли с голоду [?]

Между тем ещё в 2006 году в Ереване Михаил Мейер на пресс-конференции в фонде развития «Кавказский Институт Демократии» говорил буквально обратное: «Одним из вариантов признания геноцида армян в Османской Турции в 1915 году может стать обращение в Гаагский трибунал…» Тогда же он подчеркнул, что «была уничтожена половина армянского населения, чем и был нанесён серьёзный удар по генофонду армян».

По его словам, в ходе судебного процесса над младотурками в начале ХХ века было признано, что было осуществлено массовое уничтожение армян: «Во время Первой мировой войны термина «геноцид» не было, но от этого ничего не изменилось». По его тогдашнему мнению, «Турцию страшат не столько территориальные претензии со стороны Армении, сколько возмещение материального и морального ущерба».

Что же произошло за шесть лет? Почему так резко изменилось мнение этого человека? Почему он уменьшил число жертв геноцида с половины до трети, да ещё стал говорить, что в Турции «было побоище с обеих сторон»? На эти вопросы нет ответа. Разве факты (равно как и правовые оценки происшедшему) могут претерпеть какие-либо радикальные изменения?

Мы считаем, что попытки подвергнуть сомнению как имевший место геноцид армян, так и в ходе Второй мировой войны холокост и массовое уничтожение нацистами мирного населения бывшего СССР и иных стран являются по большому счёту оправданием имевших место злодеяний. И, к сожалению, приходится признать: историческая правда нуждается в правовой защите, включая не только административные, но и уголовные меры наказания. И к свободе творческого самовыражения это не имеет никакого отношения.

Турецкие и иные фальсификаторы истории, возможно, будут некоторое время пользоваться относительной безнаказанностью на собственных национальных территориях. Однако это вовсе не даёт им права, пользуясь возможностями современных межгосударственных информационных потоков, деформировать общественное сознание многонационального российского государства, прививать нашим народам комплекс неполноценности, сеять семена гражданских конфликтов, провоцировать межнациональную рознь.

Вне всякого сомнения, инициатива депутата Ирины Яровой требует всемерной поддержки. Как нам представляется, данный законопроект нуждается в дополнениях и уточнениях, в том числе и в контексте ряда документов, принятых Государственной Думой прошлых созывов. Мы считаем необходимым дополнить список перечислений следующими словами: «…и за отрицание геноцида армян в 1915–1922 гг. в Османской империи».

Словом, закон необходимо расширить, дополнить (в плане упоминания в нём конкретных исторических событий), уточнить в части налагаемых санкций. Обсуждение инициативы будет вестись с опорой на силы гражданского общества и безо всякой оглядки на истошные либеральные вопли, всё теснее смыкающиеся с линией на прямое оправдание преступлений нацистов, а следовательно, также и их предшественников. Ведь в конечном итоге истерика – верный признак слабости и ущербности.

Вардгес АРЦРУНИ,

заслуженный строитель России;

Владимир ЗАХАРОВ,

директор Института политических

и социальных исследований Черноморско-Каспийского региона

страна подсудимых

16 июля 1993 года Верховный Совет Российской Федерации принял Закон "О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР «О судоустройстве в РСФСР", Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР и Кодекс об административных правонарушениях, которым возрождён суд с участием присяжных заседателей. А уже с 1 ноября 1993 года в пяти субъектах Российской Федерации - Ставропольском крае, Ивановской, Московской, Рязанской и Саратовской областях – прошли первые процессы по «тяжёлым» уголовным статьям.

Как воспринимается в обществе этот важный этап судебной реформы, автор поинтересовался у члена совета Адвокатской палаты г. Москвы Юрия Артемьевича КОСТАНОВА и председателя судебного состава по уголовным делам первой инстанции Владимирского областного суда Елены Михайловны БАТАНОВОЙ.

Гарантия от судебных ошибок

– Юрий Артемьевич, введение института присяжных заседателей – это новация нашего времени?

– Нет, идеи судебной реформы в целом возникли в России в XIX веке. Они были вызваны крайне неудовлетворительным состоянием правосудия в тогдашней Российской империи. Начало судебной реформы обусловливалось тем, что было отменено крепостное право, в результате чего уничтожался домашний, вотчинный суд для многих миллионов дотоле бесправных людей. Они должны были явиться не только носителями гражданских прав, но и непосредственными защитниками этих своих прав на суде. Суд расширялся, терял свой сословный характер .

– Вы на протяжении уже пятидесяти лет причастны к рассмотрению судами уголовных дел: 25 лет были прокурором, скоро 20 лет как адвокат. Вы считаете, что институт присяжных заседателей – это реальная помощь судам?