Валерий Шамбаров - Маги в Кремле, или Оккультные корни Октябрьской революции

Ну а Новгородцева в связи со смертью Либкнехта передает трогательную историю. Как Андрюша Свердлов спросил у отца – неужто и его могут убить буржуи? А Яков Михайлович ответил:

– Конечно, сынка, могут убить, но тебе не надо этого бояться. Когда я умру, я оставлю тебе наследство, лучше которого нет ничего на свете. Я оставлю тебе ничем не запятнанную честь и имя революционера.

Да, Клавдия Тимофеевна очень любила Свердлова. Вся ее жизнь была – это он. Поэтому она и сумела придумать про него такую красивую легенду. Хотя в действительности я не знаю, входило ли в лексикон Якова Михайловича слово «честь»? Перечитав множество текстов его работ, речей, писем, я такого слова не встретил ни разу… Что же касается «незапятнанной» чести и имени, то давайте еще раз отвлечемся от сюжетной хронологии и перескочим на 17 лет вперед.

В 1935 году было велено произвести в Кремле инвентаризацию имущества. Во время которой сотрудники наткнулись на сейф Свердлова. Открыть его не получалось. Разузнали предысторию, и выяснилось, что стоял он в рабочем кабинете Якова Михайловича, а после его смерти не сумели найти ключ. И, соответственно, проникнуть вовнутрь сейфа. Бились-бились – никак. Ну и убрали на комендантский склад, чтобы бесполезная махина Калинину не мешала. Но в 1935 г. охрана и персонал Кремля оказались более настойчивыми, чем в 1919 г. Вызвали мастеров-слесарей. Они с замком тоже не сладили. Тогда привезли из тюрьмы одного из знаменитых «медвежатников», специалистов по сейфам. И у него получилось. Открылась дверца. Тут-то все свидетели и ахнули. Доложили самому Ягоде, а он – лично Сталину. Его записка сохранилась:

Подробная опись не сохранилась. И что за золотые изделия с драгоценными камнями хранились в сейфе, мы не знаем. А они, конечно же, составляли львиную долю стоимости содержимого. Но даже без их учета указанное количество монет – это более 100 кг золота! В целом же исследователи (весьма приблизительно) оценивают клад в сумму не менее 250 млн. долларов по нынешнему курсу.

Но внесем еще маленькое уточнение – паспорта «царского образца» были не просто паспортами. Они в дореволюционной России играли роль и загранпаспортов. Менять их для поездки за рубеж не требовалось. И в первые годы после революции паспорта «царского образца» сохранялись именно в таком качестве, за рубежом они по-прежнему считались действительными.

Из всего сказанного вытекают три немаловажных вопроса. Что это были за ценности? Откуда они взялись? И когда формировалось содержимое сейфа?

На первый из них журналисты разных изданий принялись дружно выдвигать версию, что это, мол, был «партийный общак». Готовившийся на случай, если революция потерпит поражение, и коммунистическому руководству придется скрыться. А в доказательство обычно ссылаются на мемуары Б. Бажанова. Который, якобы со слов Германа Свердлова, рассказал, что в одном из ящиков стола Новгородцевой в 1920-х хранился «алмазный фонд Политбюро», переданный ей еще в гражданскую. Вот журналисты и совместили этот «алмазный фонд» с содержимым сейфа.

Никакого отношения к действительности данная версия не имеет и не может иметь. Первое – как уже отмечалось, книга Бажанова является очень малодостоверным источником. Да и изложил он «сенсацию» об алмазах в тройной передаче. Вроде бы Андрей Свердлов рассказал Герману, а он Бажанову. Учтем и то, что Герман был заядлым юмористом и любил розыгрыши. Второе – секретная партийная касса из драгоценностей в самом деле собиралась. Хотя хранилась, разумеется, не в ящике письменного стола. Но создавалась эта касса осенью 1919 года! Когда Деникин взял Орел и прорывался к Москве. Свердлова в это время уже не было в живых. И прятать что-либо в сейф он никак не мог. Третье – клад не мог быть партийной «заначкой». Потому что о нем никто не знал. Иначе, будьте уверены, даже при отсутствии ключа не засунули бы сейф в кладовую. Наконец – паспорта. Все исследователи, анализируя информацию о них, приходят к единодушному выводу. Что заполнены они были на подставные имена и предназначались для членов семьи Свердлова.

Таким образом, клад был отнюдь не «партийным», а сугубо «личным», Якова Михайловича. И предназначался для возможного побега за границу. Хотя ключ он не доверил никому (куда он делся, так и не известно). И не обмолвился ни единым словом даже близким, в том числе и жене. В противном случае его родственники сделали бы попытки добраться до сокровищ. Или сообщили бы высшему руководству, чтобы купить его расположение, как сделала Новгородцева с тайным архивом мужа. Нет, Свердлов строго соблюдал собственное правило: «Говорить не то, что можно, а то, что нужно». А вдруг и родные окажутся не совсем надежными? А вдруг придется бежать без них, как из Нарыма?

Перейдем ко второму вопросу. Откуда могли взяться у Свердлова такие ценности? Тут господа журналисты уверенно заявляют – из ЧК! Известно же, что ВЧК в кампаниях реквизиций у «буржуев» и последующего «красного террора» изымала огромное количества золота и драгоценностей, вот, мол, и шли они Свердлову. Вынужден разочаровать сторонников такой гипотезы, она тоже не выдерживает критики. «Кассой» золота и драгоценностей, поступающих в фонд партии по линии ЧК, заведовал не Свердлов, а Ганецкий. Распоряжался же ею лично Ленин. Ганецкий был верным его «кассиром» еще в эмиграции, обеспечивая получение и распределение сверхсекретных средств, выделяемых из Германии, и выполнял только персональные распоряжения вождя.