Михаил Пазин - Страсти по власти: от Ленина до Путина

Однако генеральский голос тонул в шуме всеобщего бардака, охватившего страну. Сначала Рохлину обещали, потом начали над ним посмеиваться, а вскоре и вовсе отказали в высоком доверии. Тогда генерал ринулся за помощью на телевидение и в газеты, полагая, что там обязательно помогут. Он наивно верил в силу печатного слова и независимую журналистику. В приватных беседах с журналистами он убивал их фактами циничного и хамского отношения к армии. Но газеты отказывались публиковать материалы обо всем том, о чем у Рохлина болела душа. Он искренне не понимал – почему? «Ведь пресса у нас свободная!» Редакторы газет объяснили ему, что не могут опубликовать информацию о том, будто один из виднейших политиков страны «прикормлен» американцами. «Напишите! – горячился Рохлин. – А если суд, я представлю доказательства, есть документы!» Отсутствие должной реакции властей на вскрытые им вопиющие факты лишь побуждало его к дальнейшим разоблачениям беззаконий, затрагивающих жизненные интересы вооруженных сил. Работа в Думе позволила Рохлину увидеть много того, что из армейских рядов не просматривалось или воспринималось в иллюзорном свете оптимистических заявлений высоких должностных лиц.

После того как он все-таки предал гласности махинации на государственном уровне с поставкой вооружений Армении на 1 миллиард долларов, его сняли с поста депутата Думы. Разочарованный генерал вышел также из партии «Наш дом – Россия» и в 1997 году организовал свое политическое «Движение в поддержку армии, военной промышленности и военной науки» (ДПА). Лев Рохлин объединил вокруг себя множество офицеров, готовых идти за него в огонь и воду. По данным закрытых опросов военных социологов, которые они проводили в гарнизонах, степень популярности Льва Рохлина у офицеров была самой высокой среди других политических лидеров. По оценкам офицеров Рохлин лидировал в 1997–1998 годах. Росту популярности Рохлина в войсках в немалой степени способствовали социально-экономические трудности, которые Кремль не мог преодолеть.

Постепенно ДПА превращалось в реальную оппозиционную политическую силу. Сам же гонимый генерал снискал народную любовь не только у людей в форме. Его видели на Горбатом мосту, где стучали касками голодные шахтеры. Он пытался заручиться доверием мусульман, профсоюзов, ветеранов войны и разношерстными слоями протестного электората. Он создал свой штаб, который в любой момент был готов перейти на нелегальное положение. Наметился альянс Рохлина с бывшим начальником ельцинской охраны Коржаковым. Благодаря деятельности Рохлина значительно увеличилось число людей, готовых идти на радикальные шаги. В течение года Рохлин посетил 50 регионов и создал в них 63 отделений ДПА. Именно Рохлин впервые предложил объявить импичмент Ельцину. Десятки тысяч сторонников поддержали мятежного генерала. Патриоты боролись, как умели. Гласно и шумно – устраивали митинги, шествия и забастовки. Но все значимые вопросы по финансированию армии, приватизации оборонки решались тихо, подковерно и без них.

Все эти шествия под красным знаменем, возглавляемые Рохлиным, страшно пугали власть и лично Бориса Ельцина. Когда ему показывали шахтеров, стучащих касками на Горбатом мосту, или толпы митингующих трудящихся под красными знаменами, Ельцин наливался кровью, как комар, и хрипел: «Рохлиных мы сметем!»

Говорили, что когда Рохлин понял, что парламентскими методами ничего не добиться, он решился на военный переворот. Но это была только иллюзия. Генерал Рохлин только вообразил себе, что готовит военный переворот, а на самом деле он увяз в широком и бестолковом протестном движении. Толпы протестного электората заводили Рохлина. У него кружилась голова от перспектив, которые мерещились ему, когда он на самолете, выделенном представителями ВПК (военно-промышленного комплекса), прилетал в очередной регион. У трапа его встречали представители КПРФ, Союза офицеров, казаки, общественность. Иногда даже заместители губернаторов. На Юге России один из региональных руководителей откровенно сказал Рохлину: «Если вы выиграете, мы внесем вас в Кремль на руках…» Рохлина откровенно толкали в диктаторы.

В июне 1997 года Рохлин разослал по воинским частям свое циркулярное письмо «К Верховному главнокомандующему и военнослужащим России», в котором констатировал, что армия находится на грани развала. Виновником катастрофы он назвал Ельцина. Потом перешел к конкретным обвинениям. Верховный главнокомандующий обвинялся в предательстве армии во время боев в Чечне. Истинной же причиной плачевного состояния вооруженных сил генерал считал преклонение перед США, а также коррумпированность высокопоставленных чиновников, в частности Анатолия Чубайса. Он призывал офицеров сплотиться против зла, что многими было принято как призыв к военному перевороту. Письмо вызвало эффект разорвавшейся бомбы. Партия власти и олигархи пребывали в шоке. Ельцин якобы приказал найти управу на генерала. Хотя для самого Рохлина, похоже, это был жест отчаяния.

Он хотел вывести 8-й гвардейский десантный корпус, которым командовал в Чечне, перед зданием администрации Волгоградской области, где он был расквартирован. Обычные протестные действия. Но даже эта безобидная акция перепугала власть – Рохлин с войсками идет на Москву! Весной 1998 года в Волгоград срочно вылетел командующий СКВО генерал Казанцев. Он уволил массу офицеров, а начальника разведки корпуса Николая Зеленько посадил под стражу. В июле 1998 года мятежный корпус вообще расформировали.

Бурная деятельность Рохлина заставила власть принять превентивные меры. Как обычно, ставка делалась на устрашение. Рохлин и его штаб находились «под колпаком» у спецслужб; в его среду начали внедряться провокаторы и стукачи.

Подготавливая военный переворот, Рохлин был крайне неосторожен в высказываниях. О его намерениях знало слишком много людей; такие действия надо проводить в глубокой тайне. К примеру, он заказал теоретическую разработку острой кризисной ситуации в Москве, которая дала бы ему повод ввести в столицу десантные дивизии. Одной из составляющих этого плана была управляемая техногенная катастрофа с энергоснабжением столицы. Второй – создать искусственный кризис со снабжением столицы табачными изделиями: люди обязательно выйдут на улицы. Об этих и других мерах, в результате которых в Москве возникла бы атмосфера страха и неразберихи, Рохлин рассказал Лужкову. Лужков для порядка согласился с ним, а сам тут же доложил, куда надо. Были сведения, что поддержать Рохлина в его начинаниях был готов президент Республики Беларусь Александр Лукашенко. Он якобы обещал двинуть на Москву Витебскую дивизию, а брать власть в столице, по замыслу Рохлина, должны были две российские дивизии и один полк.