Станислав Лем - Раса хищников

Пани Яньон, рассуждая о молодой литературе, цитирует отдельных писателей. Кроме Масловской [141] Масловская Дорота — польская писательница, см. примеч. [40] . , я почти никого не знаю. Однако я читаю журнал Павла Вонсовича [142] Дунин-Вонсович Павел — см. примеч. [39] . «Лампа», где нахожу богатую галерею критических заметок о новейшей прозе. Дела с ней обстоят совсем не так плохо, только эти молодые люди представляют прежде всего себя и свои амбиции. Они не хотят, чтобы их подцепляли к большому европейскому поезду (о российском и речи нет), скептически отзываются о политике и не ждут, чтобы кто-нибудь указывал, что им делать.

Польша, впрочем, помимо своего желания играет сейчас большую роль в мире, чем это позволяет ее истинный экономико-политический потенциал. Керри [143] Керри Джон — см. примеч. [22] . обещает нам визы, Буш называет нас одним из самых важных союзников в Ираке, и тут вдруг, как гром среди ясного неба: министр иностранных дел Шмайдзинский объявляет, что уже через год мы выходим из Ирака. Подобные некоординированные действия свидетельствуют о том, что у нас нет устоявшегося направления долгосрочной стратегии, что мы все еще не слишком последовательно реагируем на происходящие в мире события. Я уж не говорю, что печальная афера с прелатом Янковским [144] Янковский Генрик (р. 1936) — активный деятель «Солидарности», католический священник, настоятель церкви Св. Бригиды в Гданьске. В последние годы приобрел скандальную известность благодаря своим ультрашовинистическим выступлениям. и его поворот от Бронзовых врат свидетельствуют о том, что и польская Церковь уже давно перестала быть монолитной.

Нестабильность нашего времени отчасти объясняется еще и тем, что заканчивается эпоха жидкого топлива. Строить ли в Польше новый «Жарновец» [145] АЭС «Жарновец» — атомная электростанция, строившаяся в 1982–1990 гг. в поселке Жарновец (Поморское воеводство). Должна была стать первым шагом в реализации польской ядерной программы, но политические изменения, произошедшие в Польше после 1989 г., протесты экологов и негативное отношение общества к строительству, усугубившееся после чернобыльской катастрофы, помешали осуществлению этого замысла. ? Я решительно выступаю за атомную энергетику, не только из-за экономических причин — она гарантирует суверенность. Советская Россия держала нас на привязи политического и милитаристского шантажа, сегодня же достаточно экономического контроля. Я видел в «Геральд трибьюн» схему, наглядно показывающую степень зависимости государств Восточной и Центральной Европы от поставок российского газа. Если зависеть так, как мы (на семьдесят девять процентов; немцы — на сорок четыре), возможности маневра практически нет. У нас, к сожалению, отсутствует политическая команда, которая сказала бы: мы должны, как это говорилось во времена Рыдз-Смиглы, подтянуть Польшу вверх. Как это сделать, я не знаю, и не имею возможности оказывать влияние на экономические решения.

Сегодня мы, конечно, не можем продолжать довоенную политику, ибо политическая сцена претерпела тотальные изменения. Германия погрязла в экономическом кризисе, Россия под руководством Путина старается вернуться к авторитарному правлению, а нам сложно хоть с кем-нибудь договориться. Что же касается благотворных последствий нашей принадлежности к НАТО, го лично я настроен скептически. Американцы открыто пишут, что НАТО размякло, так как размякла Европа, а Франция при Шираке [146] Ширак Жак — см. примеч. [20] . в последние годы сильно себя скомпрометировала.

Я все еще — не знаю, к сожалению или к счастью — просматриваю мировую прессу и не вижу, чтобы перед нами открывались какие-либо ясные пути. Из нашей политической элиты я не доверяю абсолютно никому, включая президента. Это проклятие коммунистического наследия: левые полностью себя скомпрометировали, а правые, к сожалению, несколько имбецильны. Было бы хорошо, если бы Церковь, действуя в духе польского Папы, могла сделать больше, но это скорее благие пожелания.

Если бы ко мне обратились: «Скажи, мудрый старец, что будет?» — я бы ответил, что попросту не знаю. Мы стоим на перепутье и в какую сторону пойдем в начале нового столетия, предугадать невозможно. В одном я уверен и когда-то даже об этом писал: поколения, которые хоть немного помнят ПНР и в анкетах лестно о ней отзываются, должны сойти в могилу — вот тогда мы сможем заново начать строить единое национальное государство.

Что нас ждет? Возможно, потрясения, какие никому не привидятся даже в самых страшных кошмарах, — я имею в виду конфликт на оси Иран — Израиль — США, который стал бы невообразимым, едва ли не эсхатологическим кошмаром. Грустно, что мы живем в такие времена, хотя самим-то нам грех жаловаться. Недавно в еженедельнике «Ди цайт» я обнаружил репортаж из современной Румынии: все ключевые посты там заняли бывшие функционеры спецслужб, царит страшная бедность и вообще все несравненно хуже, чем у нас. Какой-нибудь Капущинский [147] Капущинский Рышард (1932–2007) — всемирно известный репортер, журналист, публицист и фотограф, один из наиболее часто переводимых польских авторов. должен поехать в Румынию и показать, что наша хата с краю и живется нам не так уж и плохо. Ибо, как мне кажется, все действительно неплохо, даже более того — мы сами не понимаем, насколько хорошо.

Октябрь 2004

Уршуля Козел [148] Козел Уршуля (р. 1931) — поэтесса, прозаик, драматург. в журнале «Одра» недавно написала об абсолютном безразличии телевидения к вопросам культуры. И речь ведь идет не об обострении политической борьбы и не о вечных жалобах на состояние науки, а просто о литературе и искусстве, суть которых не в том, что кто-то помешает гениталии на кресте или засовывает распятие в ночной горшок. Est modus in rebus! {34} 34 Всему должна быть мера! (лат.)

Потом я увидел по телевизору передачу, посвященную творчеству Мрожека [149] Мрожек Славомир — см. примеч. [125] . , приуроченную к вручению ему Золотого жезла Фонда польской культуры; вероятно, это задумывалось как бенефис писателя. Показали что-то вроде «нарезки» из его театральных пьес, и непонятно было, где кончается один отрывок и начинается другой, впечатление такое, будто все пьесы скопом пропустили через машинку для резки бумаг, а клочки потом наново склеили. Я хорошо знаю пьесы Мрожека, но не сумел понять, откуда что понадергали. Тогда я подумал, что, может, не очень внимательно смотрел, и посмотрел еще раз — передачу повторили. И все равно то же самое.

Мрожек сто, двести раз заслужил различного рода премии, ведь его спокойно можно поставить в один ряд с Гомбровичем [150] Гомбрович Витольд — см. примеч. [133] . . И мне было очень горько смотреть, как отнеслись к столь замечательному художнику, хотя передачу и пустили в так называемый прайм-тайм. Я ждал потом хоть каких-нибудь критических откликов, но их не последовало — чихнуть даже никто не удосужился. Отработали, отбубнили, занавес упал — конец.