Станислав Лем - Раса хищников

Поскольку Польша по-прежнему обладает значительными запасами угля, я был уверен, что в нашей прессе появятся многочисленные статьи на эту тему, однако ничего подобного, насколько мне известно, не произошло. Конечно, упомянутые мной методы требуют солидных вложений. Во время войны бензин считался товаром стратегическим, и немцы не скупились на расходы для его производства; позднее метод Фишера — Тропша был отвергнут как нерентабельный, поскольку к тому времени развилась нефтехимия, имеющая дело с натуральным продуктом, то есть с нефтью. Но ситуация может измениться и в обратную сторону, ведь запасы нефти и газа на Земле — это своего рода уменьшающийся пирог, и не стоит особенно рассчитывать на новые месторождения. Когда же спрос увеличивается, а предложение падает, цена неизбежно растет.

Когда нефть стоила двенадцать долларов за баррель, мудрый Герман Кан [298] Кан Герман (1922–1983) — американский футуролог, основатель и директор Гудзоновского института (с 1961 г.), международного центра по исследованию будущего. утверждал, что она никогда не станет дороже. Он немного ошибся… Баррель — или сто пятьдесят два литра, все почему-то вслед за американцами используют эту странную меру — стоит сейчас от шестидесяти четырех до шестидесяти пяти долларов, и эксперты уверяют, что уже скоро цена его достигнет ста долларов. Через два-три года она может дорасти до ста пятидесяти, и наступит момент, когда кривая роста цен на нефть пересечется с кривой стоимости производства углеводородов. Возможно, метод Фишера — Тропша устарел, но я не поверю, что не найдется другой метод, более современный.

Дело не только в окупаемости, но и в стратегической выгоде. Нет лучшего способа утереть нос Путину, чем начать в Польше эксперименты с газификацией угля, используя имеющиеся запасы. Безусловно, затраты на эти исследования будут велики. Но затраты на содержание армии ничуть не меньше: инвестиции в военную сферу редко приносят доход, и все же государства считают, что армию иметь необходимо. С энергоресурсами дело должно обстоять так же.

Сразу мы ничего не добьемся. Но в утешение можно сказать, что, согласно немецко-российскому договору, не существующая пока труба начнет поставлять газ не раньше 2010 года, то есть через пять лет. За это время мы могли бы хоть что-то сделать, смирившись с необходимостью серьезных инвестиций. Неуместно погружаться в дебри синтетической химии на страницах «Тыгодника», к тому же я не химик, не физик и не инженер — но ведь больше нигде я не нашел ни единого слова на эту тему! Все только и делают, что жалуются: как ужасно, что Шредер такой неприятный, а Путин такой плохой. Ну хорошо, а где альтернатива?! Ведь речь идет о проблемах, которые необходимо решать, и нечего опускать руки и сетовать на свою судьбу. Чтобы ров перескочить, надо сначала разбежаться.

Ко всему прочему, Ющенко поссорился с госпожой Тимошенко, что вызывает тревогу — в частности, и в связи с проектируемым газопроводом, по которому каспийский газ пойдет через Броды в Польшу. Это будет уже не российский газ, хотя российский капитал и участвует в его добыче. Конечно, у хозяев Кремля нет сегодня полной монополии в экономике, и если России будет выгодно торговать с Польшей, то она торговать будет. Имеются также возражения против балтийской трубы: на дне Балтийского моря лежат останки военных кораблей, на борту которых ржавеют начиненные взрывчаткой снаряды. 2010 год — это оптимистический срок: появись вдруг новые проблемы, он будет передвинут. А к этому времени мы могли бы уже начать гидрогенизацию угля.

И еще одно замечание. Европа рьяно выступает против генетически модифицированных продуктов, хотя по другую сторону Атлантического океана вредными их не считают. Всегда можно сказать, что употребление генно- модифицированного шпината сегодня никак на нас не скажется, а вот внуки наши будут горбатыми. Я, впрочем, в это не верю. Недавно я наткнулся на очень интересные результаты исследований, касающихся последствий чернобыльской катастрофы. Оказывается, все не так страшно, как мы ожидали. Действительно, большинство ликвидаторов аварии умерли, а из-за радиоактивного цезия, обладающего длительным периодом полураспада, увеличилась заболеваемость раком щитовидной железы, но в целом число жертв не слишком велико. Можно было предположить, что так называемые «зеленые» будут рады это услышать, но нет же — они в бешенстве, им хотелось бы, чтобы жертв стало больше, они даже обвиняют ученых в фальсификации результатов исследований. На мой взгляд, фальсификаций не было, просто наша наследственность оказалась более устойчивой.

Это неприятие европейцами любых инноваций показательно, и Польша здесь не является исключением. Я всегда был сторонником использования атомной энергии. Строительство атомной электростанции решило бы некоторые наши энергетические проблемы, но «Жарновец» [299] «Жарновец» — см. примеч. [145] . закрыли, не успев достроить…

Ситуация наша не безвыходна. Никогда не бывает плохо настолько, чтобы не нашелся какой-нибудь оптимистический вариант. И мы не должны зависеть от российского газа. А если у нас хватает средств на содержание армии, то должно хватить и на изыскание новых источников энергии, например, путем гидрогенизации угля. Безусловно, специалисты должны это проверить, сесть за компьютер и посчитать. И все же более всего меня удивляет то, что у нас об этом вообще не говорят.

Сентябрь 2005

Поражает меня уязвимость нашей земной цивилизации. Когда просыпаются природные стихии, или же мы, люди, их разбудим, внезапно оказывается, что нет в мире сил, способных им противостоять.

Самое лучшее тому доказательство получено как раз в могучих Соединенных Штатах. Последствия двух ураганов были весьма ощутимы и скорее печальны для Буша и его администрации; наверное, со времен вьетнамской войны и Уотергейтского скандала на правящего президента не обрушивалось такой бурной волны критики. СМИ под воздействием «Катрины» и «Риты» разбушевались не на шутку и критиковали власти не только за ужасную нерасторопность в реагировании на катаклизм. Они напоминали также, что Буш не пожелал подписать Киотский протокол [300] Киотский протокол — международный документ об ограничении и сокращении выброса парниковых газов, принятый в Киото (Япония) в декабре 1997 г. в дополнение к конвенции ООН об изменении климата. Протокол был ратифицирован 161-й страной за исключением США и Австралии. об ограничении выброса газов в атмосферу, а не захотел это сделать, потому что является заложником крупной промышленности.