Алексей Стражевский - От Белого моря до Черного

Побывав в мастерских, заходим в столовую — просторную, светлую и отлично прибранную. Дежурные мальчики и девочки в фартуках готовят зал к обеду. Потом мы проходим в клубные помещения. Зал вмещает 600 зрителей. Тут дают концерты участники школьной самодеятельности, деятели искусств Ростова и других городов, нередко перед юной аудиторией выступают ученые, ветераны труда, участники революционных событий и Великой Отечественной войны.

Идем по школьному коридору. Двери классов стеклянные, можно без помехи наблюдать, что там происходит. С открытыми ртами, подавшись вперед, сидят шестиклассники и смотрят на доску, где преподавательница вычерчивает какие-то векторы, — чем уж сумела так их увлечь молодая «физичка»? Степенно, в свободной манере, сидят на уроке литературы десятиклассники, слушая немного рассеянно ответ своего товарища и сверяя его с раскрытым учебником. Щурятся критически — интересно, по поводу ответа или по поводу учебника? Но самая прелестная картина — вот она: пыхтят-сопят малыши на низеньких партах, выводя свои первые в жизни писаные слова…

Отрадна в этой школе вежливость и уважение к старшим. Когда мы только сошли и осматривались нерешительно в школьном вестибюле, к нам подошла девушка лет пятнадцати-шестнадцати, поздоровалась и спросила, кого нам нужно. Мы сказали, что директора, и она отвела нас к его кабинету. Выяснилось, что директора нет, девушка пошла узнать, где он, и через некоторое время вернулась с ответом. Все это по собственной инициативе, без малейшего намека с нашей стороны.

И вся чуть не тысячная масса детей удивляла своей какой-то внутренней собранностью (заметной даже тогда, когда они шалили), безошибочным пониманием того, что хорошо и что плохо, что можно и чего нельзя.

Мы присматривались к взрослым, встречавшимся нам в этой школе, преподавателям и воспитателям. Когда они говорили, ребятам приходилось напрягать слух, и шум смолкал. И мы поневоле оглядывались на Алексея Андреевича, директора: ведь это его манера говорить очень негромко, неторопливо и внятно, так, чтобы каждый понял, но только в том случае, если будет внимателен.

Директор школы! Это человек, под чьим влиянием находятся сотни развивающихся умов, характеров и судеб. Какая ответственность может быть выше, чем его? Алексей Андреевич Покалев был весь проникнут сознанием этой великой ответственности. Это было видно во всем, начиная от отлично выглаженного костюма и кончая той уравновешенной доброй строгостью, с которой он разговаривал с детьми. Удивительно ли, что и у детей, даже когда они только здоровались с ним, в голосе звучало не только уважение, но и ласка.

Эта школа — отличная наглядная агитация за то новое, коммунистическое в системе народного просвещения, на что ориентирует нас в последние годы Центральный Комитет партии.

Черноземная почва в сухое время года.

Меловые склоны долины Айдара.

«Ростсельмаш». Целое комбайновое море…

У города Шахты.

Впереди простиралась приазовско-кубанская степь, разлинованная зелеными нитями полезащитных лесополос, вся в старческих морщинах балок. Это не для красного словца. Балка действительно образуется в старческой стадии развития рельефа. Когда-то текли веселые ручейки и речки, пилили-точили свои берега. Постепенно их крутые долины заполнялись продуктами размыва, склоны становились пологими, округлялись, из оврагов получались балки. Ручейки пропали, а речки теперь мелкие, немощные, пересыхающие; некоторые превратились в пунктир продолговатых водоемов, где недавние мели стали просто сушей. Только раз в году, повинуясь всеобщему закону весны, они оживают ненадолго, несутся взапуски, бурлят рыжими водоворотами, чтоб через несколько дней вновь смириться и сникнуть.

На водоемах огромное количество гусей и уток. Минуем километровые поля кукурузы. Не удивляемся, ибо читали, что Кубань стала за последние годы крупнейшим производителем кукурузы на зерно и важнейшим районом кукурузного семеноводства. А виноградников-то сколько! Они порой виднелись вдали, еще когда мы ехали по Ростовской области. По мере приближения к Краснодару эти квадраты негусто поставленных зеленых тычков одинаковой высоты начинают уже приедаться: красоты в них, собственно, никакой нет, сплошное однообразие.

Чем дальше на юг, тем чаще попадаются курганы. Здесь, в скифосарматской степи, великое множество этих земляных могильников конической формы, а под ними прах тех, кто жил здесь три-четыре тысячи лет до нас. Собственно, чтобы теперь признать их коническими, нужно обладать кое-каким воображением. Некоторые из курганов уже распаханы заодно с полем и едва возвышаются над общим уровнем, другие еще не по зубам трактору.

Нынешняя форма курганов не та, что была первоначально: время, вооруженное ветрами и дождями, приплюснуло их. А когда их насыпали, крутизна их определялась тем же законом, как и у всех сыпучих тел. Вероятно, они были похожи на шахтные терриконы.

Сколько тайн далекой древности открыли уже ученым эти курганы и сколько тайн они еще хранят! В принципе курган — признак кочевого образа жизни племени, схоронившего под ним своего вождя: тем, кто жил на одном месте, незачем было бы насыпать высокий холм, по которому можно отыскать в степи место захоронения. Однако обычай, раз возникнув, затем сохраняется уже и при изменившихся условиях. Кубанско-приазовские племена, перейдя к оседлости, продолжали насыпать высокие курганы вблизи своих городищ над гробницами знатных покойников. Форма остается, но значение меняется: могильный холм служит уже не для отыскания, а для увековечения. И как тут не вспомнить о других сооружениях с такой же ролью, подобных по форме и близких по эпохе, — пирамидах египетских фараонов. Поистине, идеи времени носятся в воздухе — когда еще носились!

Обычное устройство курганных могильников хорошо изучено учеными. Под земляной насыпью (так же, как и внутри африканских пирамид) обнаруживается гробница из бревен или из каменных плит. Это помещение может оказаться довольно обширным, иногда даже не в одну комнату — в зависимости от знатности и состоятельности покойника. В гробнице к «услугам» усопшего находились предметы его обихода — оружие, драгоценности и запасы еды и питья в соответствующих сосудах. Ну разве не поразительно это сходство с гробницами фараонов?