Роберт Арп - Философия Южного Парка: вы знаете, я сегодня кое-что понял

Хотя множество американцев прекрасно себя чувствуют, не голосуя, Стэн чувствует огромное давление со стороны друзей и родителей. Кайл напоминает ему о кампании Пафф Дэдди «Голосуй или умри», да и сам Пафф Дэдди предоставляет ему это право на «умри», взводя выхваченный из-за пояса пистолет и направляя Стэну прямо в голову. В этих насильственных угрозах от Пафф Дэдди и сцене изгнания из города невольно отражается та социальная напряжённость, которая заставляет некоторых идти на выборы лишь из чувства долга. (Блэйс, гл.8)

И если сначала Стэн был против выборов из-за чувств, испытываемых им к кандидатам, то к концу он заключает: «Я понял, что я должен привыкнуть постоянно выбирать между клизмой и дерьмом, потому что больше мне выбирать не из кого». Может быть, если бы Стэн не ощущал предопределённости выбирать между двумя кандидатами, как той же Флоре, он был бы более склонен пойти и проголосовать. Кроме того, когда американцы голосуют за «третьи партии» (партии Зелёных, Либертарианцев, Конституционную партию или партию Естественного Права), такие голоса обычно не слишком «котируются». В президентской гонке политики присоединяются к главной паре партий, участвуют в закрытых дебатах и выборах по принципу «победитель забирает всё» (в 48 из 50 штатов победившими считаются все голоса Коллегии Выборщиков, если их кандидат в штате набрал простое большинство по результатам.)

А совершённый Стэном выбор между клизмой и дерьмом подчеркивается в песенке, играющей, когда он наконец-то голосует:

Этот пренеприятнейший дуализм ещё более неприятен избирателям, которые видят в выборах возможность самовыразиться и самоопределиться. По выражению Бреннана и Ломански: «Если люди действительно считают выборы актом самоопределения… конечно, тогда людям нужно больше, чем две политические платформы, чтобы выражать свои политические предпочтения». Американская двухпартийная система не предусматривает места для какого-то третьего направления. Однако, если мы попытаемся задействовать некоторые выгодные элементы системы пропорционального представительства, особенно в регионах с системой «победителю — всё», мы можем привлечь к «третьим партиям» больше внимания. Пропорциональная система выборов — это система, где процент от голосов, поданный за партию, равен проценту мест, получаемых ею в законодательном органе. Если даже применить пропорциональную систему только к Коллегии Выборщиков, чтобы процент голосов в штате переводился в общий процент отданных за кандидата голосов, придерживающихся кандидата, можно будет добиться того, чтобы выборами заинтересовалось больше людей.

Но, даже обозначив недостатки системы, мы всё ещё можем гордиться её стабильностью. Во время неопределённости после-выборных дней 2000 года — произошло очень мало политических волнений и не было никакого насилия. Наша американская политическая система продолжает работать, и, в конце концов, большинство американцев признали Буша победителем, даже если не голосовали за него. Такое уважение к государственной системе может быть вызвано просто почитанием национальных институтов Америки (Шиер, стр. 19–20). Но оно также может быть связано с верой, что нам, так это или нет, лучше уж при нашей системе, чем при какой-либо другой.

Возможно, американцы не голосуют просто потому, что вынуждены отвлекаться на каждодневные события своей жизни, а может потому, что это их форма протеста против системы, или против кандидатов, или потому, что не верят, что каждый их голос имеет значение. Вопрос, рассматриваемый нами в свете диллемы Стэна, призывает нас подумать о путях совершенствования нашей демократической системы, при такой слабой активности избирателей. Политическая философия должна больше работать в расследовании причин такого абстрагирования наших избирателей от мира политики и прийти к решению этой проблемы. Так же как Стэн задумывается о том, надо ли ему голосовать, простые американцы должны задуматься, каким способом можно принять наше всеобщее политическое решение.

Южный Парк — шоу, рожденное из богохульства. Его самый первый, невышедший эпизод (1995-го года) называется «Дух Рождества — Иисус против Санты». В нем показана сцена борьбы, в которой Иисус, используя приемы дзюдо, швыряет нимб в Иоллу Пукки — Святого Ника. С этого успешного начала творцы Южного Парка не оставляют ни единой религии без своих колкостей и стеба. Целями насмешек детей из Южного Парка стали Иудаизм, Мормонство, Буддизм, Индуизм, Католицизм и Ислам. Итак, как мы можем в дни мультбунтов и террористических атак, питаемых религиозным гневом и сектантской ненавистью, оправдывать то, что некоторые называют топливом для гнева? Есть оправдание для осмеяния обществом наиболее чтимых миллиардами верующих постулатов, или Южный Парк заходит слишком далеко? Отвечая на эти вопросы, мы должны пуститься в рассуждения на темы от пределов общественного диалога, сатиры и других форм беседы, до степени обязанности каждого подвергать самоцензуре определенные формы речи, относящиеся к «наступательным».

Никто никогда не обвинял Южный Парк в том, что он — вершина хорошего вкуса. Фактически, скверна и оскорбления, которые извергают Картман, Стэн, Кайл и Кенни (хоть и приглушенный), являются врожденной частью этого сериала, если не его очарованием. В прошлом десятилетии, оскорбления религиозной веры уже имелись в большом количестве, но особенно много их появилось теперь, они командуют нашим вниманием, благодаря некоторым другим событиям, включая мультфильмы. В 2006-м, волна митингов прокатилась по всей Европе и большей части мусульманского мира, и все — из-за публикации датской газетой серии довольно убогих карикатур, изображающих Пророка Мохаммеда. Подобные описания запрещены согласно некоторым канонам Мусульманского права. Также в 2006-м, Айзек Хейс — голос Шефа, ушел из шоу из-за «религиозной нетерпимости» к его собственной религии — Саентологии.

В атмосфере всеобщей культурной напряженности 2006-го года в Комеди Централ подвергли цензуре эпизод, изображавший, в блестящем стиле двойной сатиры, Пророка Мохаммеда, доставляющего шлем Питеру, якобы в эпизоде Гриффинов. Внезапная цензура была странным действием, учитывая длинную историю осмеяния Южным Парком религий, ни одно из которого не привлекало такого внимания, до «Мультипликационных войн».