Роберт Арп - Философия Южного Парка: вы знаете, я сегодня кое-что понял

Во-первых, у гей-браков есть очень важное отличие от других разновидностей: от них нет непосредственного вреда, в то время как многожёнство и кровосмешение наносят обществу ощутимый вред, но об этом позже. Проще всего ответить на это тем, что просто подозревать группу в плохом влиянии — не самая лучшая причина, чтобы лишать её набора прав. Тогда можно оспорить постановление Верховного суда в деле Любовников против шт. Вирджиния, где анти-межрасовые браки были признаны незаконными по нескольким пунктам. Оспорить по той причине, что если вы разрешили смешиваться расам, то дальше узнаете, что геи тоже хотят жениться, а за ними многожёнцы и так далее, но никто бы этого утверждения всерьёз не воспринял. Гей-брак нужно судить по его реальным заслугам, а не раздутым и несправедливым обвинениям недоброжелателей, даже исходящим от таких недовольных горожан, как мисс Гаррисон.

В основе аргументов противников — подлинное беспокойство, и серьёзное отношение к одной вещи: общественному здоровью. Если упростить приведённые выше рассуждения, то можно увидеть два основных подхода. Первый — просто заявлять, что гей-браки неправильны, что вы против этого по личным причинам, и таким образом, не разрешать этого. Но импульсивность, личное отвращение или нервозность не отражают моральную позицию — они лишь реакции и недопустимо позволять убеждать общественность на их основе. Мои права не связаны с вашим мнением обо мне или моём стиле жизни! Но, к сожалению, как и мисс Гаррисон, большинство людей против гей-браков из-за того, что морально не одобряют гомосексуалистов в целом, и строят аргументы прежде, чем попытаться рационализировать или оправдать свои преждевременные выводы. Аргументы мисс Гаррисон же просто вызваны ревностью, для которой публичные дебаты — запасной выход (безвкусный вышел каламбур). Второй вышеозвученный и единственный оправдываемый аргумент — гей-браки несут очевидный ущерб обществу подрыванием устоев брака, семейных ценностей, воспитания детей или приведут к таким вредным вещам, как полигамия и кровосмесительные браки.

Границы либерализма в Америке уходят корнями в понятие «отрицательная свобода», выраженное Дж. С. Миллом (18061873). Главный принцип: «Единственным предназначением власти, управляющей человеком против его воли в цивилизованном обществе, является предотвращение совершения им вреда другим». Этим Милл хочет сказать, что правительство может наказывать за поведение, если оно ведёт к причинению окружающим ущерба. Это понятие свободы, утверждение, что свобода — не вседозволенность, а право на самоопределение без причинения вреда другим является фундаментальным принципом американской демократии. Что касается естественного права, то Томас Пэйн (1737–1809) заявлял, что у нас есть «такие права на достижение личностью благополучия и счастья, которые не мешают делать то же самое другим». И такие «естественные» права гарантируют наши гражданские права, полученные общественным договором. Так что моральное осуждение со стороны большинства не является причиной, позволяющей урезать наши права. Именно таким путём, по сути, строится аргументация в Верховном Суде против антигейских законов: они неконституциональны. Именно таким путём доказывается, что нет веских причин отказывать геям в праве на брак.

За то, чтобы разрешить геям жениться, есть два главных аргумента: «на это у всех есть право», и «гей-браки тоже могут приносить обществу пользу». Первый аргумент формулируется из той мысли, что у геев права такие же, что и у остальных, и сексуальная ориентация — не достаточный повод для отказа одной группе людей в наборе определённых прав. Также говорится, что запрет геям на брак — такая же дискриминация, от которой в истории настрадались и женщины, и негры.

Похоже, что это утверждение основано на коренном недоразумении. Геи не ищут равноправия; они хотят создать новую их категорию. Исторически движение борцов за равные права базировалось на мысли, что у всех людей есть права. Например, если мужчины могут голосовать, то и женщины имеют на это право. Но однополые браки — дело другое. На данный момент никто не имеет прав на брак с лицом того же пола. У гетеросексуалов прав на это не больше, чем у геев. Однако же имеющемся у гетеросексуалов правом жениться на лице противоположного пола могут пользоваться и геи. Мазохист может взять в жёны Гаррисона. Сторонники гей-браков хотят видеть в новых правах именно возможность жениться на лице того же пола, с такими же обязанностями и правами, которые несёт обычный брак и, в идеале — узаконенность возможности через юридический пересмотр брака. Чем бы это ни было, но это не поиск таких же прав, что выдаёт то самое недоразумение в поставленном вопросе пересмотра института брака. Речь может здесь идти о гражданском законодательстве, но никак не о равноправии.

Другой же часто выдвигающийся аргумент за гей-браки гласит: они приносят обществу столько же пользы и стабильности, как и традиционные браки, и если этого достаточно, чтобы оказывать обычным бракам поддержку, то на неё также имеют право и геи. Заявляется, что гей-браки стабилизируют гей-сообщество, поднимут авторитет семейных ценностей в глазах общества, обеспечат семейную любовь и домашнее воспитание детям, которые могли бы вообще не иметь семьи, в общем, полнейшая выгода обществу. Мистер Мазохист и общество только выиграют, разрешив ему жениться на Эле-Гомосеке, может быть, этим даже получится умерить некоторые его наклонности (бедняжка Леммивинкс!). Это был лишь поверхностный взгляд на предмет, и чтобы наконец подвести здесь черту, сформулирую, наверно, лучший из аргументов «за»: в худшем случае гей-браки не навредят обществу, в лучшем — принесут пользу.

А самое лучшее доказательство безвредности гей-браков — с ними не было связано никаких серьёзных судебных случаев. Против них обычно выступают другие люди; сами же геи не возбуждают дел против самих себя. Так что мисс Гаррисон следовало бы перестать аппелировать к традициям, священности, или детям в обвинениях однополых браков и усвоить, что единственная причина желания запрета — стремление помешать Мазохисту выйти замуж за кого-либо другого, кроме неё. Без хорошей отговорки её личные чувства не могут образовывать оснований для законного обвинения.

И давайте уже признаем, что брак это не то, что можно предоставлять свободно. Некоторые ограничения всё же есть. Вы можете жениться на одном человеке, противоположного пола, не родственнике. Однако брак вместе с тем — вещь довольно либеральная, поскольку жениться могут насильники, педофилы и даже геи, пока они подходят к вышеописанным требованиям. Все эти ограничения и правила оправдываются возможностью нанесения вреда. Однако нельзя лишать преступников прав на брак просто из-за опасений, без веских причин. И всё же, как доказывалось выше, брак необходимо разграничивать, ведь он слишком важная вещь, чтобы позволять ему вырождаться, поэтому мы не можем давать разрешений на вредоносные практики, будь то многожёнство, кровосмешения или детские браки. Но в каждом случае предоставляется очевидное свидетельство того, что эта форма брака несёт вред. Разрешив детские браки, мы разрешим эксплуатацию детей, которые сами нуждаются в защите. Разрешив инцесты — мы повредим структуру семьи, ведь они делают родственников целями сексуальных отношений, и делают семью небезопасной и нестабильной, а семья — слишком важная вещь, чтобы её разрушать. Точно также дело обстоит с многожёнством, а именно, что это наносит женщинам вред, а обществу — негативные последствия. Но в случае с гей-браками дело обстоит совершенно иначе.