Жан-Поль Сартр - Левый радикализм и нелегальность

Только я думаю, что в тот момент, когда организованное движение использует институты таким образом (это не исключает нелегальные действия, таких, как марш в Béthune), что его участники должны полностью осознавать тот факт, что они больше не могут высказывать определенные вещи. Например, когда судья Паскаль выражает справедливое отношение к шахтерам, его нельзя в то же самое время критиковать за то, что он следователь, репрессивный судья и т. п. Но почему вы не признаете взаимодополнительности между той работой, которую можете выполнять вы, — состоящей в обострении противоречий внутри институтов, продолжении проведения незаконных акций — и, с другой стороны, всем тем движением протеста, который обнаруживает себя среди многих молодых людей. Это течение не организовано и потому не подчинено молчанию массовых организаций: они могут высказывать всё. Оно может доходить до крайностей — но избыток тоже является частью народной традиции. Я имею в виду, что вы, Виктор, вы не можете измерить эффективность этого течения, выражающего себя бурным и даже вызывающим образом. Вы не можете утверждать, что в какой-то момент Bobigny позитивен, тогда как такой-то и такой-то митинг в Mutualité два года назад таковым не был. Вы не можете измерить диалектическое отношение, которое может существовать между массовой акцией и актом провокации, который разворачивается одновременно с ней. Определенные виды борьбы напрямую атакуют отчуждающие идеи, и эта борьба зачастую становится более вызывающей из-за того, что их осуществляют бунтовщики и находящиеся в меньшинстве. Но, с другой стороны, если мы хотим, чтобы нас сразу услышали, мы должны делать то, что делали вы. Со всем этим можно примириться. Я боюсь, что вы посчитаете то, что называете левым экстремизмом, провокационным течением, с которым вы будете сохранять отношения, но с которым не соглашаетесь. В итоге это будет то, что начала делать Ligue год или два назад. Она открестилась от леворадикального движения. И сейчас маоисты тоже собираются от него отграничится? Возьмем Bruay-en-Artois: я считаю основание Комитетов Справедливости и Правосудия большой победой, и вы правы, требуя, чтобы простой народ контролировал правосудие. Меня поразила одна вещь в деле Бруэя: единственными молодыми людьми, вовлеченными в это дело, были те четверо, чьи родители либо состояли в Комитете Справедливости и Правосудия, либо организовывали дело напрямую. Но в целом все было организовано 1) женщинами, 2) людьми определенного возраста. Я знаю, что многие покидают Бруэй, шахты закрываются и т. д. Но старшая школа, например, не была охвачена, и мне интересно знать, не был ли этому причиной язык, который вы использовали. Это был язык тех, кто сделал 1936-й, тех, кто сделал 1936-39-й, кто продолжает защищать традиционную мораль. Не было ли противоречия между этими возрастными группами, этим образом мышления, и молодыми людьми, которые склонны читать Charlie-Hebdo .

Виктор:Проблемой номер 1 с 1968-го является расширение противостояния между легитимностью и легальностью. Мы не хотим, чтобы маргинальные группы были единственными, кто борется.

Гави: Безусловно.

Виктор:Расширение области противостояния означает не только осуществление в такой-то и такой-то момент нелегальных действий, которые являются легитимными, но и остальные легальные действия, которые провоцируют определенной количество противоречий внутри институтов. Я использую выражение "институционально подрывные действия". Когда Сартр принимает редактирование La Cause du peuple , в этом есть элемент и легального действия, и действия, подрывающего легальность. Именно эта неустойчивая комбинация придает действию всю его силу.

Сартр:Определенно, что когда мы основали Общество Друзей La Cause du Peuple , и запросили в префектуре квитанцию, которую, по закону, они нам должны были немедленно выдать, и они нам в этом отказали, мы поставили легальность…

Виктор: В шаткое положение…

Сартр:За исключением того, что сразу после этого Друзья Cause du Peuple вознамерились совершить незаконные действия, например, продажа CDP на улицах. Так что это было два типа действий и в одно и то же время.

Виктор:Это идеальный пример институционально подрывного действия. Нет чисто незаконного действия, с одной стороны, и чисто легального, с другой. Действие, несущее элемент легальности, должно в то же время нести критический заряд по отношению к установленной системе, след подрыва. Комбинация становится неустойчивой. Массы, которые привели себя в движение, — это сила, которая ставит себе задачу опрокидывания отношений легальности-иллегальности, "ужесточения" движения. Возьмем для примера, случай провала…

Сартр: Временного…

Виктор:В каменноугольном бассейне мы провели кампанию в поддержку того, чтобы шахтеры Марокко могли получить рабочие карты, то есть, чтобы был соблюден закон. Мы требовали "справедливой работы". Что еще могло бы более соответствовать капиталистическому закону? Тем не менее, это было достаточно подрывным движением. Оно поставило под вопрос политику ликвидации угольных шахт. По сути, даже во время закрытия им нужна рабочая сила, которая могла бы работать в соответствии с их волей, и от которой можно было бы легко избавиться. Поэтому марокканцам запрещена даже эта слабая защищенность, коей является рабочая карта. Очень важно определить понятие институционально подрывного действия. Оно полностью разрушает стратегию, вытекающую из неверного прочтения Ленина, представленную следующим образом: я сочетаю легальное и незаконное действие. Я объединяю "незаконные действия", что означает, что я готовлюсь к вооруженному восстанию. Этим я объединяю действие, сегодня не существующее, с другими, настолько легальными, насколько это возможно. У меня есть идеальная наблюдательная позиция, и я принимаю правила игры, пока жду, что ситуация сойдет с рельсов.

Для нас в центре тактического рассуждения стоит диалектика действия, отправной точкой которого является конфликт между глубоко легитимными, подавляемыми идеями, и идеями, легальными поверхностно. Это вопрос преобразования данной двойственности в критический заряд. Как только будет достигнут определенный критический уровень, сама власть, через совершение своих глупостей, трансформирует соотношение духа подчинения и духа сопротивления в пользу сопротивления.

Гави: Нет, это не ответ. "Да" подрывным действиям внутри институтов, но в то же время без подрывных действий против институтов. Леворадикализм был, знаем мы об этом или нет, сознательно или нет, состоянием перманентного бунта против старых прогнивших идей, социальных норм. Включая те два года, когда маоистское движение разыгрывало из себя Робин Гуда. Все это спровоцировало много разрывов, по крайней мере трещин. Мир не был перевернут, но он был опрокинут. А потому, что вы не смогли это понять, вы сделали из J'Accuse газету для стариков.

Читать дальше