Итоги Итоги - Итоги № 40 (2013)

Работал ассистентом в юрфирме, а в выходные накручивал баранку такси. Зарабатывал и на аренду машины, и на учебу. Вскоре поступил на юридические курсы, а затем и выиграл первое дело. Дорога лежала назад — в Париж, в авторитетную бизнес-школу INSEAD, на MBA. Это со слов Добровинского. Злые языки судачат, что специального образования он так и не получил. Недоброжелатели, которые стали интересоваться нашим героем после первых же его громких дел в России, якобы делали соответствующие запросы, и ни в одном европейском образовательном учреждении фамилии Добровинского вроде как не обнаружили. К слову, в Интернете вообще несть числа легендам и мифам о Добровинском. Тот лишь пожимает плечами: клеветники клевещут...

По словам самого Александра Андреевича, его, выпускника INSEAD, наняла крупная юридическая компания. Одним из клиентов оной был женевский миллиардер одесского происхождения — хозяин Inter Maritime Bank — Bank of New York Брюс Раппопорт, пригласивший Добровинского в свой швейцарский офис. Молодой сотрудник стал часто наезжать в Москву, обзавелся полезными знакомствами. А в 1992 году окончательно переехал в Первопрестольную. «Мне показалось, что в стране, которая начинает все с нуля, я могу сделать что-то интересное», — вспоминает он. В столице наш герой открывает первое юрбюро. Сферой деятельности избирает корпоративное право, о котором у нас тогда и слыхом не слыхивали. Три с половиной года активно тусуется, занимается коллекционированием и проедает все, что заработал с Раппопортом: ни одного клиента! Он уже паковал чемодан, чтобы вернуться в Женеву, когда в офис, вспоминает Александр Андреевич, зашел «здоровый дядька». Уточнил, знает ли Добровинский, что такое толлинг, и пригласил слетать в Красноярск, чтобы «рассказать это пацанам».

Добровинский, гордящийся небрежением к американизмам, цену вопроса назвал почему-то по-английски: Five, OK? Дядька переспросил: «Пятьдесят тысяч долларов? Годится». Его звали Михаил Черной, с братом Львом они контролировали значительную часть рынка российского алюминия. В Красноярске Добровинский познакомился с доброй половиной русского «Форбса», и началась новая жизнь: пошли дела одно другого громче.

Его хватка

За фантастический гонорар Добровинский ухитрился возвратить «Роснефти» ее жемчужину — «Пурнефтегаз». Выступал на стороне Михаила Черного и Искандера Махмудова против «Альфа-Групп» в схватке за «Нижневартовскнефтегаз». Участвовал в разруливании конфликта вокруг Магнитогорского металлургического комбината, где цена вопроса равнялась тридцати процентам акций «Магнитки». И всюду — громкие виктории. Правда, завистники судачили, что «Роснефть» обязана Добровинскому не только возвращением «Пурнефтегаза» по суду, но и предшествовавшей этому утратой актива. Мол, именно наш герой помог договориться о его продаже за смешные деньги. Так или иначе, договор с руководством «Роснефти» Добровинский заключил уже после того, как премьер Примаков дал поручение Генпрокуратуре вернуть «Пурнефтегаз» назад.

Поговаривали, что Добровинский был замешан и в громкой истории вокруг «Магнитки», имевшей место весной 1998 года. Напомним, руководители комбината перессорились, а глава совета директоров Рашит Шарипов «куда-то дел» тридцать процентов ее акций. На него завели уголовное дело, и он пустился в бега. Акции оказались проданы Добровинскому и Некричу. Сам Добровинский в своем интервью «Ъ» утверждал, что бумаги он купил по поручению некоей иностранной компании...

И еще злые языки все чаще принялись присовокуплять к имени Добровинского титул «адвокат мафии» (как всякий корпоративный стряпчий, он начинал с уголовных дел). Его имя порой мелькало в прессе в контексте злоключений Вячеслава Иванькова и других авторитетных личностей. Словом, число недругов множилось прямо пропорционально профессиональным победам.

Когда он защищал предпринимателя Евгения Рыбина, воевавшего со всесильным тогда «ЮКОСом», к Добровинскому, как он сам вспоминает, подошел некий человек, приставил пистолет и сказал: «Рыбина, считай, уже нет, ты будешь следующим». Первым же рейсом Александр Андреевич с семьей вылетел в Болгарию, затем — в Израиль. Но через несколько месяцев вновь вернулся в Россию. И вновь заработал конвейер громких дел.

Вызволял из тюрьмы экс-владельца «Арбат Престижа» Владимира Некрасова. В деле о наследстве погибшего от пули Шабтая фон Калмановича защищал интересы старшей дочери Лиат и супруги Анны. Благодаря усердию Добровинского Руслан Байсаров подписал с Кристиной Орбакайте мировое соглашение, согласно которому внук самой Примадонны одиннадцатилетний Дени остался с отцом, а сенатор Владимир Слуцкер получил право жить с детьми Мишей и Аней. Защищал наш герой интересы супруги основателя «Ренессанс Капитала» Тины Дженнингс и жены Льва Черного (дамы остались довольны). Был на слуху и в громком деле «игорного короля» Ивана Назарова и прочее, прочее. Но самую большую известность Добровинскому, конечно же, принесла история с делом фирмы Noga. Той самой, которая грозилась арестовать счета наших диппредставительств, парусник «Седов», российские истребители на авиасалоне в Ле Бурже и даже президентский лайнер...

Его кредо формулируется просто: «Я выполняю свою работу, и мне абсолютно все равно, кого представлять. В бизнесе нет эмоций. Если я вижу, что смогу помочь, — берусь. Нет — так нет». Еще он говорит, что часто работает бесплатно, поскольку «не очень зависит от финансовой составляющей» и может позволить себе делать то, что ему нравится. При этом «богачество» очень даже уважает: «Нет другого мерила успеха в нашем мире, нежели деньги».

О его манере вести дела ходят легенды. Нередко эпатирует, острит и ерничает, может сложить два пальца в знак Victory, а случается, как утверждают очевидцы, что и намеренно ковыряет в носу. За всем этим — холодный расчет: принимает огонь на себя, уводя клиента из-под удара. Завистники, правда, говорят, что профессиональным успехом Добровинский обязан не столько актерским и адвокатским талантам, сколько умению договариваться — и с другой стороной конфликта, и с судейскими. Упрекают нашего героя и в небрежении к негласным профессиональным нормам. Сам же он утверждает, что этического кодекса «старается придерживаться со страшной силой».

Кстати, о кодексе. Защищал Добровинский интересы небезызвестного бизнесмена Сергея Полонского в деле против предпринимателя Александра Лебедева, наградившего основателя Mirax парой тумаков при всем честном народе. Суд закончился в июле этого года приговором, немало озадачившим Лебедева: 150 часов обязательных работ. Между тем, как потом поведал Александр Евгеньевич в Тwitter, процесса могло и не быть. Полонский и Лебедев де-факто заключили мировую, но она не состоялась. Добровинский-де позвонил адвокату Лебедева Генри Резнику и назвал цену вопроса — 3 миллиона евро за прекращение дела. Мол, столько стоили его адвокатские услуги. Лебедев отказался. Между тем на тот момент Добровинский, как утверждали коллеги по цеху, успел лишь поприсутствовать при допросе Полонского...