Сергей Баймухаметов - Ложь и правда русской истории

А официально сформулировал парламент Украины.

Уже 24 августа 1991 года (три дня как путч подавлен, но документ-то был внесен и обсуждался во время путча и в связи с путчем) парламент принимает Акт о независимости Украины. Обратите внимание на первые его строчки:

— Исходя из смертельной опасности, которая нависла над Украиной в связи с государственным переворотом в СССР 19 августа 1991 года…

Через день, 25 августа 1991 года, такой же Акт приняла Белоруссия, потом Молдавия, Киргизия, Узбекистан, Армения, Туркмения…

Только Казахстан остался верен уже несуществующей стране. Уже Беловежское соглашение было оглашено, уже Советский Союз официально отменили, а парламент Казахстана принял соответствующие документы только 16 декабря 1991 года.

Три дня продержались путчисты в Кремле. Никто в Москве их не боялся — могу свидетельствовать как участник событий. Быть может, это было общее легкомыслие, но страха никто не испытывал. Всего три дня — но в эти три дня рухнул Союз.

Путчисты, как стая шакалов, перегрызли лапы льву Горбачеву. Когда он прилетел из Фороса в Москву, потрясенный и растерянный, Ельцин сразу понял, что Горбачев ослаб, что у него уже нет прежних рычагов управления. И Ельцин тут же, не теряя времени, пока Горбачев не обрел всю силу, сколотил вторую стаю шакалов из себя, Кравчука и Шушкевича. И они, по всем законам шакальей стаи, тайком напали и вырвали всю власть из рук ослабевшего льва.

Но они в Беловежской Пуще всего лишь воспользовались тем, что уже сделали до них путчисты. Не будь путча — никогда бы они не осмелились.

Не потому ли тихой сапой выпустили из тюрьмы всех участников августовского заговора? Не исключаю, что за бутылкой коньяка (может быть, в то самое утро, когда они — Ельцин, Бурбулис и Шахрай — ворвались уже как хозяева в кабинет Горбачева и, ошалевшие, там же срочно раздавили первую бутылку) главные тогдашние советники и циники Бурбулис и Шахрай, идеологи и организаторы беловежского заговора, сказали Ельцину со смехом: «А за че их судить-то, путчистов? Им спасибо надо сказать! Они ж Горбача уничтожили и всю власть нам на блюдечке поднесли!»

А если и не сказали вслух, то так все они думали.

И они все, от махровых коммуняк до таких же махровых либералов (как говорил Довлатов, после коммунистов я больше всего не люблю антикоммунистов), по-прежнему благоденствуют и правят нами. Самый характерный пример — тот же Бурбулис. Мало кто в народе знает, что он — сенатор, член Совета Федерации, Верхней палаты Федерального собрания России. И представляет в высшем органе законодательной власти Великий Новгород — город, откуда ведет начало история Российского государства.

2

Итак, в историческом смысле не имеет значения, чего хотели путчисты — спасти свои должности или Советский Союз. История судит по результатам. А здесь мы имеем еще один классический случай бумеранга. Или кривого удара. Когда поступки властителей держав оборачиваются такими последствиями, о которых никто из них и помыслить не мог. Чаще всего — прямо противоположными их замыслу.

Можно предполагать, что хан Узбек в Золотой Орде насильственно вводил ислам как государственную религию с целью упрочить государство. Логика здесь простая: один хан — одна религия — одно государство. Вполне возможно, что Узбек ориентировался на соседние страны, на ту же Русь. Он же видел и понимал, что только единая вера и единая церковь соединяет разобщенные тогда русские княжества и русских людей, которые и не называли себя русскими, а только лишь рязанцами, новгородцами, владимирцами и т. д.

А на деле введение ислама разрушило Орду. Орда ведь стояла как раз на принципе свободы религий. Так завещал Чингисхан. А Узбек, во-первых, подорвал чингисхановы устои, а во-вторых, оскорбил степных витязей-христиан. Они-то и стали уходить десятками тысяч на Русь. В-третьих, своими руками разорвал неписаный общественный договор, на котором и держалась Золотая Орда. Отныне никто никому и ничем не обязан, и никого ничто не связывает. Раз вы так — то и я так, и пошли вы все туда-то и туда-то…

Другой пример из истории нашего Отечества — Первая мировая война. Какими бы ни были ее цели, но все политические деятели той эпохи знали, что война — лучший способ попутно задавить революционное движение. И прочее недовольство масс. И вроде бы все подтверждало непреложность простой истины. На деле же получилось, что царской властью поднятые, сорванные с места и вооруженные миллионы повернули штыки против царской власти и смели ее. А ведь никто не верил в революцию после подавления восстания 1905 года. Сами большевики и эсеры считали, что революционные силы разгромлены, что теперь в России делать нечего, там победила, и надолго, реакция. И когда грянула Февральская революция, Ленин, например, долго не мог поверить…

А с какой страстью наши коммунистические правители свергали шахскую власть в Афганистане! Причем Афганистан был первым иностранным государством, которое еще в 1919 году, по инициативе шаха Амануллы-хана, направило в Советскую республику посольство и в 1921 году установило дипломатические отношения. Правительство большевистской России придавало этому очень большое значение, считало договор с Афганистаном «прорывом дипломатической блокады и международной изоляции». И тем не менее мы со временем начали строить козни, поддерживая всех и всяческих революционных проходимцев. В конце концов наши вожди добились своего, «шахский режим» был свергнут. Но в Афганистане к нам до восьмидесятых годов относились прекрасно, дружелюбно называли «шурави». Все изменилось, когда мы ввели свои войска. И что получили?.. Потерянное и убитое поколение советских парней, осиротевших отцов и матерей, потоки наркотиков через нынешнюю границу… А что там творилось и творится, в самом Афгане — долгий и тяжелый отдельный разговор. Сейчас я только о том, чего мы добивались и чем это нам аукнулось.

3

Нельзя сказать, что после путча в августе 1991 года, или, как называли еще, после победы демократии, никто не оценил и не понял разрушительного значения путча. Тотчас же возникли разговоры, что Союз уже рухнул или непременно рухнет и главное сейчас — выбраться целыми из-под его обломков. Но вели их в основном осведомленные политики и журналисты. Ведь Акты, принятые парламентами союзных республик, всей стране не были известны. Каждая республика знала свое, свой документ. А вот если бы по телевидению по три раза в день зачитывали эти декларации, да еще с объяснениями, к чему это приведет, тогда весь советский народ осознал бы, какая опасность грозит. И вполне возможно, нашел бы способ противостоять. Но в широких массах никто ничего не предчувствовал и не понимал. И когда огласили Беловежское соглашение — все оказались просто перед фактом.