Итоги Итоги - Итоги № 42 (2013)

— Получается, «Опергруппу» вы создавали уже после ухода из коридоров власти?

— Да я там никогда и не разгуливал, говорю же... Что касается «Опергруппы», это ежегодный проект в поддержку современного российского оперного искусства. Собственно, он возник как материализация моего чувства вины за то, что раньше не сумел помочь молодым режиссерам и композиторам. Я пошел к Александру Авдееву, тогдашнему министру культуры, поделился идеей, и он сказал: «Да». И Владимир Мединский сегодня на нашей стороне. Так появились пять новых спектаклей, мы увидели интересных, по-настоящему выстреливших молодых режиссеров. Для музыкальных людей имена звучавших композиторов — Сергей Невский, Дмитрий Курляндский, Алексей Сюмак — хорошо известны, но есть и дебютанты. В любом случае «Опергруппа» продолжит работу. А для меня в процессе этого эксперимента стало ясно, что я созрел для работы над художественной политикой отдельно взятого театра. Надеюсь, мне есть, что ему дать.

— Скромно!

— Понимаю, есть иные масштабы, хочу приглашать западных режиссеров и композиторов, которых, на мой взгляд, недостаточно часто зовут. Готов рисковать с молодыми. В этом смысле знаю, на кого равняться. На Валерия Гергиева. Пожалуй, лишь он в нашей стране позволяет себе смелые музыкальные и театральные эксперименты.

— Ну да, вас он пустил на сцену Мариинки в двадцать два года от роду.

— Дело не только во мне. Валерий Абисалович — единственный, кто не забывает ныне здравствующих питерских композиторов, постоянно ставит их произведения либо исполняет в концертной программе. И постоянно дает шанс молодым. Но репертуар Михайловского, конечно, будет сильно отличаться.

— С учетом ваших постановок в Мариинке логично было предположить: если Бархатов и пойдет куда-то на постоянку, то к Гергиеву. У Михайловского, согласитесь, репутация пожиже. Даже не так: не у театра, а у руководителя. Там — столп, мировая величина, а тут, извините, обанкротившийся торговец бананами и апельсинами… Валерий Абисалович не приревновал вас?

— Вы же сами сказали: масштабы разные. Где он и где я… Считаю Гергиева своим крестным отцом, благодаря ему я состоялся, он по-прежнему доверяет мне максимально ответственные и важные лично для него события вроде открытия Новой сцены Мариинки, которое мы готовили вместе. И, конечно, я неоднократно обсуждал с Гергиевым возможное назначение в Михайловский, он меня понял. Мои спектакли продолжат идти в Мариинке, а в новом сезоне собираемся восстановить и старую работу, которая не шла на сцене шесть лет.

— Уж не «Бенвенуто Челлини» со Шнуром?

— Нет-нет. Мы несколько раз хотели вернуть оперу Берлиоза на сцену, но очень трудно свести графики театра и Сережи Шнурова, чтобы все прозвучало, как и задумывалось.

— Было ведь лишь два спектакля. Это знак неудачи?

— Произведение сложное, требующее большого напряжения сил… Так получилось.

— Может, все изначально задумывалось ради эпатажа публики Мариинки?

— Знающие Сергея лишь по группе «Ленинград», мягко говоря, заблуждаются на его счет. Это пугающе образованный человек, интеллектуал. Уместнее говорить не об эпатаже, а о культурном обмене. Шнуров порадовал собственную маму, выйдя на сцену театра, куда она в детстве его водила, я же свою шокировал, снявшись в клипе у Сергея…

— Он ведь крестный вашей Полины? Своим крестным называете Гергиева, а дочке, значит, выбрали Шнурова?

— Я делал это не для светской хроники. Более того, не люблю распространяться на сей счет, но раз вы в курсе... Сергей сам вызвался участвовать в крестинах, а мы с женой с радостью согласились. Лучшего человека для этого не найти! Все произошло в Удомле, маленьком городе под Тверью, где я снимал фильм «Атомный Иван». В картине играла Екатерина Васильева, которая каждое мое появление встречала строгим вопросом: «Ты Полину крестил?» Я отвечал: «Екатерина Сергеевна, вот-вот! Со дня на день!» Она в шутку отвечала: «Выйди из гримерки! Не буду с тобой репетировать!» Вдруг звонит Сережа и говорит, что отыграл концерт в Нижнем Новгороде, направляется на машине в Питер, а по дороге хочет завернуть к нам. Я решил: это знак. Мы договорились с местным батюшкой и на следующий день в обеденный перерыв всей съемочной группой приехали в церковь крестить Полину.

— Фильмом своим, к слову, вы довольны?

— Так скажу: не считаю его ни провалом, ни шедевром. Он до сих пор ездит по разного рода сомнительным фестивалям от Калуги до Ямайки и выигрывает там разного рода сомнительные призы. Недавно «Атомный Иван» участвовал в конкурсе в Рио-де-Жанейро. Было так обидно! Я ведь всегда мечтал, как великий комбинатор, пройтись по Копакабане в белых штанах. Без дела в Бразилию не полетишь, надо найти время, а тут картину пригласили, вроде есть повод, но фестиваль начинался за пять дней до выпуска «Русалки» в Мариинке, и, подозреваю, никто из участников постановки не оценил бы, если бы я заикнулся об отъезде. Наверное, люди бы решили, что у Васи поехала крыша, он сошел с ума… Мол, Питер, прощай! Рио, привет! Предпремьерные прогоны — самое время путешествовать…

— Картина была для вас экспериментом?

— Скорее пробой пера. Есть же расхожий штамп, что кинорежиссеры халявят в опере, а театральные не умеют снимать кино, получается плоский кадр. Вот я и решил проверить себя.

— И как?

— Хочу снять фильм по повести Евгения Замятина «Наводнение». Правда, еще не знаю, когда и как. Это планы на завтра. Получится — замечательно, если нет, значит, не судьба. Все же кино не мое основное занятие, я специалист по другим гайкам.

— У вас и с телевидением был роман.

— Флирт. Хорошие люди с Первого канала пригласили похулиганить, я с удовольствием согласился поработать на проектах Yesterday live, «Оливье-шоу», «Призрак оперы». После последнего, собственно, к опере и вернулся, хотя было много других телепредложений. Как говорится, сколько веревочке ни виться…

— Оперный партер потом губы не кривил, дескать, Бархатов в попсу ударился?

— Ну да, в академических кругах мне настучали по голове. Спрашивали: «Хоть за достойные деньги продался?» Я и не скрываю, что одной ногой постоял в своеобразном оперном капустнике. Хотя знаю людей, которые именно после этого телешоу впервые пришли в оперу. Как в старом анекдоте: «Оказывается, это ария, а не мелодия из мобильника». Мы ведь не утверждали, будто Филипп Киркоров и Ани Лорак должны петь в Большом театре. Ну и кроме того, я не с любой реакцией публики готов согласиться. Даже из партера. Сейчас, увы, почти нет зрителей, которые шли бы на спектакль, чтобы самостоятельно думать, анализировать, вникать в смысл происходящего на сцене. Основная масса жаждет получить удовольствие: «Сделайте мне приятно!»