Эксперт Эксперт - Эксперт № 43 (2013)

В свою очередь, у бывших западных спонсоров боевиков и даже у некоторых восточных (прежде всего Турции) к боевикам отношение более единообразное — никому не нужно превращение Сирии в основной рассадник терроризма и джихадизма на Ближнем Востоке. Американцам и европейцам не нужен экспорт джихада в дружественную Западу Иорданию, не готовы они и к тому, что с сирийской «стажировки» на родину вернутся ливийские, тунисские и египетские джихадисты. Именно поэтому Запад сейчас готов поддержать Башара Асада или, в крайнем случае, придерживаться благожелательного нейтралитета: Вашингтон, Лондон и Брюссель не против, чтобы сирийская армия при поддержке иранских и ливанских подразделений перемолола максимальное число этих джихадистов.

В ожидании дивидендов

Несмотря на то что до окончательного отстрела исламистов и джихадистов в Сирии еще далеко, уже можно выделить основных внешних игроков, которые окажутся победителями в этой войне. И среди них не только те, кто изначально поддерживал Башара Асада.

Первым и однозначным победителем этой войны стала Россия. Политически мотивированное нежелание Нобелевского комитета вручить Владимиру ПутинуНобелевскую премию мира не меняет ситуацию — именно Кремль, а не Организация по запрещению химического оружия, спас Ближний Восток от глобальной войны. Тем самым Россия впервые со времен косовского кризиса продемонстрировала, что она не региональная, а глобальная держава, способная проводить конструктивную политику и, самое главное, отстаивать ее, несмотря на колоссальное давление. Успех российской дипломатии придаст России авторитета как на глобальных переговорах с США по мировым проблемам, так и на Ближнем Востоке (не исключено, что в благодарность за помощь мы получим концессии в послевоенной Сирии и даже расширим нашу базу в Тартусе). С имиджем России в глазах западной общественности ситуация сложнее, однако и он, по всей видимости, будет меняться. Чем больше сирийские исламисты будут кричать о введении шариата, похищать людей и устраивать теракты против местного населения, тем быстрее в западных СМИ изменится образ России со страны, поддерживающей кровавого тирана Башара Асада, в страну, которая не дала Западу выступить на стороне «Аль-Каиды».

Второй безусловный победитель — Иран. Если Россия доказала свой статус глобальной державы, то Иран повторил то, что Москва сделала в 2008 году: продемонстрировал, что он является ключевой региональной державой, способной выполнять свои обязательства по отношению к союзникам. С самого начала кризиса Иран занял принципиальную позицию в отношении Сирии и, по всей видимости, готов был ради нее даже начать войну на периферии с Соединенными Штатами. При этом вовлечение Ирана было осторожным и дозированным, поскольку Тегеран не желал бросать никаких «вызовов» своим противникам, чем в свое время грешили тот же Муаммар Каддафи или представители северокорейской династии Ким. Никаких экспедиционных корпусов КСИР в Сирию отправлено не было, а степень поддержки Ираном сирийского режима была прямо пропорциональна степени угрозы для Дамаска. Так, Иран не вводил в Сирию подразделения «Хезболлы» до тех пор, пока Асаду не понадобились свежие силы для контрнаступления против боевиков в районе ливанской границы. В результате на сегодняшний день Иран не просто выиграл войну в Сирии, но и упрочил свои позиции в Леванте. Его влияние на процесс принятия решений в Дамаске, безусловно, возрастет, в частности, сепаратный мирный договор между Асадом и Израилем, который обсуждался до войны и с помощью которого Асад хотел избавиться от слишком сильного влияния Ирана, теперь может быть заключен только с согласия Тегерана. Кроме того, контроль над Сирией позволит Ирану взяться за вычищение из Северного Ливана спонсируемых странами Залива суннитских боевиков Саада Харирии тем самым передать весь Ливан в ведение его стопроцентной «дочки» «Хезболлы».

В список частично победивших можно записать администрацию Барака Обамы. Да, Соединенным Штатам не удалось добиться изначальных целей — свержения Башара Асада, выключения Сирии из сферы влияния Ирана и прихода к власти в Сирии умеренной части оппозиции. Однако Обама в этом кризисе продемонстрировал то, чего от него ждали эксперты с самого первого дня его президентства, — способность принимать сложные решения. Как только свержение Асада и уход Сирии из-под иранского контроля стали уже ненужными, приход к власти в этой стране умеренной оппозиции — невозможным, а приход исламистов — крайне опасным (в частности, они могли отправиться из Сирии в Иорданию, поднять палестинские лагеря беженцев и свергнуть союзника Вашингтона короля Абдаллу II), Соединенные Штаты смогли оперативно изменить стратегию и под предлогом принятия российского предложения отказаться от войны. В итоге США не только не вышли из нее проигравшими, но и нащупали вариант стабилизации всего Ближнего Востока через заключение мирного договора с иранцами. Единственная ложка дегтя в этой ситуации — теперь Вашингтону нужно как-то успокаивать своих чересчур разошедшихся ближневосточных союзников.

Башар Асад

Фото: ЕРА

Не повезло

В рядах проигравших оказались Евросоюз, ООН, Турция, Израиль и страны Залива. И если для первых двух участников неудачное завершение сирийского кризиса означало лишь удар по их амбициям и статусу, то для других поражение в Леванте повлекло за собой серьезные проблемы с точки зрения национальной безопасности.

Не секрет, что с самого начала «арабской весны» Евросоюз пытается использовать перемены в арабском мире для того, чтобы переиграть Суэцкий кризис и снова попытаться доказать всему миру, что Европа — один из ключевых мировых центров силы, способных проводить серьезные боевые операции без контроля со стороны Соединенных Штатов. В Ливии это сделать не получилось — после выхода США из операции с фронтов шли не столько сводки о разгроме войск Каддафи, сколько жалобы европейцев на нехватку денег и боеприпасов, а также заявления ряда лидеров об отзыве своих пилотов, которые не хотят выполнять боевые задания. Частично сгладить эффект от поражения в Ливии удалось в Мали, однако та операция Франции была, по сути, войной на окраине мира и не имела ни особых противников, ни особого значения для мировой политики. Сирия должна была стать вторым подходом к снаряду — и, к сожалению для Европы, ее сирийская политика оказалась таким же провалом. Европа разделилась и по большей части самоустранилась: немцы сразу пошли в отказ, британский парламент публично проголосовал против участия в «чужой войне» без санкции ООН, и готовность воевать без участия США выразил лишь окрыленный малийскими успехами Франсуа Олланд, тут же осаженный собственными министрами. В результате неспособность даже выработать общий подход, не говоря уже о сепаратной военной операции, еще раз продемонстрировала всему миру, что Брюссель не готов играть роль ответственного центра силы в многополярном мире.