Эксперт Эксперт - Эксперт № 43 (2013)

«Если пытаться быть интересным просто ради каких-то внешних эффектов, то город становится неуправляемым. Сохраняя определенный порядок, можно развивать город, тогда он не будет хаотичным»

Фото: ИТАР-ТАСС

Консервация и квоты

— Многие города испытывают проблемы из- за того, что правительство не может эффективно сотрудничать с частным сектором. Зачастую попытки государства сохранить исторический центр города сталкиваются с сопротивлением владельцев земли и зданий. В чем секрет сотрудничества государственного и частного секторов в Сингапуре?

— В Сингапуре государство находится в гармонии с обществом. Мы принимаем меры еще до того, как проблема станет по-настоящему серьезной. Поэтому то, что у нас проходит довольно мало демонстраций, не означает, что мы не демократическое общество. Просто у нас нет больших проблем, с которыми нужно разбираться. Во времена, когда я занимался планированием государственного жилья, каждый раз, когда в парламенте проходили дебаты, мне приходилось оставаться в офисе допоздна — на всякий случай. Как-то раз после окончания дебатов я вернулся домой, и жена спросила: «Ты, наверное, очень расстроен?» Я удивился: «Почему?» А она в ответ: «Потому что они всю ночь обсуждали названия улиц в одном из районов». Я ответил, что, напротив, очень доволен и горд собой, ведь если вопросы, касающиеся государственного жилья, сузились до выбора названий улиц, то серьезных проблем нет.

— Как удалось добиться сохранения исторических памятников?

— Приблизительно в начале 1980-х правительство Сингапура осознало, что в попытках диверсифицировать нашу экономику мы должны развивать туризм. Но, чтобы превратить Сингапур в привлекательное туристическое направление, нам нужно обязательно сохранить исторические здания. До этого правительство не было уверено, что их нужно сохранять, хотя я и мои коллеги задавались этой целью. Конечно, если мы получали указание снести здание, то приходилось выполнять, но мы пытались как-то затормозить этот процесс. Поэтому, когда на государственном уровне было решено сохранять памятники, мы с удовольствием занялись их консервацией. Однако на тот момент старые здания считались ненужной нагрузкой для владельцев земли, потому что в них жили очень бедные люди. При этом был контроль над уровнем арендной платы, и жильцы не соглашались на ее повышение, а у хозяев не было достаточной прибыли, чтобы поддерживать здания в порядке. Тогда правительство решило, что эти дома имеют историческую ценность, и сняло контроль над арендной платой, но с одним условием: владелец земли должен за определенное время сделать ремонт. Если же владелец не мог его произвести, то должен был продать здание.

— И какова была реакция общества?

— Все были довольны. Старые исторические здания продавались приблизительно за 130 тысяч долларов, реконструкция обходилась в 300 тысяч долларов. После реконструкции здание можно было бы перепродать за 1,3 миллиона долларов. При этом хозяин дома не мог выселить жильцов без предоставления им государственного жилья, которое мы тогда активно строили. Мы разработали очень хорошую систему, позволяющую решить несколько проблем сразу.

— А при съеме государственных квартир предоставлялись скидки на арендную плату для малообеспеченных граждан?

— Там в целом были очень льготные условия. Самая низкая стоимость месячной аренды в конце 1960-х была 26 долларов. Плюс 14 долларов — расходы на техобслуживание. Как вы думаете, сколько стоит снять такую квартиру сегодня?

— Это квартира с одной спальней?

— Студия, однокомнатная.

— 500 долларов?

— 40 долларов. До сих пор та же самая цена, за исключением того, что она зависит от вашего дохода. Если вы прилично зарабатываете, то цена поднимается до 200 долларов.

— И сколько же нужно стоять в очереди на такую квартиру? В Гонконге, чтобы снять такое жилье, приходится ждать три года.

— Я не в курсе того, сколько нужно ждать сейчас, но в листе ожидания в основном молодые семьи, те, кто собирается жениться или только поженились. Для пожилых людей листа ожидания нет.

— Но заявление в принципе могут подать все желающие?

— Да. Я хочу сказать, что мы стараемся сделать так, чтобы для сингапурца стать бездомным было невозможно.

— То есть в Сингапуре нет бездомных?

— Нет. И я очень горжусь этим достижением правительства. У нас нет сквоттеров, бездомных, всех расселили к 1985 году. У нас нет бедных районов: когда мы строим государственное жилье, мы смешиваем людей с различным уровнем доходов в одном месте. Также отсутствуют этнические анклавы — у нас есть квоты по национальному признаку, мы всех селим вместе.

— Что вы имеете в виду под квотой?

— Есть нижний и высший уровень доли населения для малайцев, индусов, китайцев в соответствии с распределением населения.

— Как это измеряется? На уровне районов?

— Да, на уровне района и округа.

— То есть если я малаец и хочу купить квартиру в районе, где много малайцев...

— Если тем самым вы превысите квоту на долю малайского населения, покупка невозможна. Кроме того, если вы малаец и хотите продать жилье другому малайцу, а квота уже выбрана, то вы можете продать только индусу или китайцу.

— Квоты одинаковы для всех участков?

— Да.

— Почему было решено их ввести?

— Я разработал эту систему и представил членам правительства, они ее утвердили и поручили мне объявить об этом. Я сказал жене: «Будь осторожна — люди будут приходить к нашему дому и протестовать». Но ни одного протестного письма не было в газетах. Вообще, я всегда верил в то, что если правительство делает все как следует, рационально, то люди тоже ведут себя рационально и принимают решения властей.

— И чем же было обосновано введение этнических квот?

— В истории Сингапура хватает этнических волнений и конфликтов, которые возникали там, где начинали складываться этнически окрашенные районы. В конце 1970-х мы заметили: в восточной части Сингапура доля покупки жилья малайцами была очень высокой, что заставило нас задуматься о причинах. Это был новый жилой комплекс с невысокими ценами, но мы удивились, узнав, что цены все же были выше среднерыночного уровня, то есть малайцы просто хотели жить вместе. Правительству эта тенденция не показалась удачной, так как этот район просто превратился бы в этнический анклав, что не очень полезно для города. И тогда мы решили создать систему квот.