Самуил Лурье - Взгляд из угла

Потому что ключ этот, граждане, страшно громаден. Многократно круче Александрийского столпа, и с главой такою непокорной.

Начальникам хорошо: у них времени - можно сказать, стабфонд. Другим дают срока и себе берут. А для планктона 365 дней - чуть ли не полтора процента сознательной т.н. жизни.

И провести их, граждане, надо так, чтобы не попасть государству под горячее щупальце.

Чтобы сына не взяли на облаве, не отправили в казарму и там от скуки не запытали.

Чтобы вечером по дороге домой не привязался пьяный оборотень в камуфляже - не обобрал, не искалечил.

Или не оборотень, а, хуже того, патриотов стая.

Чтобы в поликлинике не вкололи по ошибке вместо вакцины от гриппа - ВИЧ какой-нибудь Божий.

Имущество чтобы тоже не приглянулось такому соседу, который пьет, допустим, с прокурором, опохмеляется с нотариусом.

Не ходить на митинги, не писать в газеты. Не спорить с классной руководительницей. Ни в коем случае не болеть.

И тогда, может быть, все как-нибудь обойдется.

Ну, инфляция. Ну, тарифы поднимаются. Цены, само собой, растут.

Терпеть. Экономить. Уметь вертеться.

Планктон должен очень ясно понимать свою роль в круговороте веществ.

Не смотреть по ящику ничего, кроме американских боевиков. В них, и только в них, всегда торжествует справедливость. Вот и пусть себе торжествует.

А новостей - ни-ни. От новостей немеет мозг.

Вот такие пожелания по случаю отступления. Один шлагбаум опустится, другой поднимется. Из ящика вылетит птичка.

И мы споем:

Нам не страшен Новый год, Новый год, да-да!

Три недели практически без политики, прямо какое-то Облако Рай: ни показательных глупостей, ни назидательных злодейств: класс-гегемон лег на крыло - и в Альпы.

Вести и прочие новости идут под рубрикой "Спокойной ночи, малыши!". Король треф сидит боком к зрителю за узеньким таким столиком, по другую сторону которого - поочередно - появляются валеты разных мастей и рапортуют об инициативах и достижениях. Дескать, все идет очень даже ничего себе, но в ближайшее время станет еще лучше.

"Не просто - еще: этого мало! надо, чтобы - гораздо!" - "Так точно. Учтем. Станет гораздо лучше". - "То-то же. Только проследите за этим лично: люди, знаете ли, ждут". Осчастливленный доверием валет исчезает исполнять.

А и в самом деле - конъюнктура благоприятна. Я лично знаю человека, которому вот только что приподняли пенсию на 25 рублей. Это в Петербурге - что же сказать о Чукотке? Тамошний валет строит себе новую яхту - триста лимонов ненашенских - алые, наверное, паруса.

Всё благодаря китайцам. Которые не успокоятся, пока не употребят всю наличествующую на данной планете нефть. При такой рабсиле, как у них, экономить на горючем было бы даже странно. И, значит, до самого конца ихней индустриализации давайте жуировать жизнью. Все на лыжи! Все на яхты! На благотворительный, блин, аукцион!

Прочее все гиль, аукцион же растворяет сердца, даже комсомольские. Это прямой, как стрела - или как почтовый перевод - путь от прекрасного к полезному. В начальнике (или, допустим, в начальнице) пробуждается, например - как ландыш из-под асфальта правительственной трассы - какой-нибудь художественный талант. И сразу же находит самоотверженного ценителя в лице независимого хозяйствующего субъекта. И композиция "Ёжик на ёлочке" идет по цене среднего Шишкина, и шампанское льется рекой. Картину - в Макси-, предположим, Дом, гонорар же - детям, детям! Правда, у них в больницах и так есть всё, - замечает дебютантка, - но нельзя же лишать вас, господа, удовольствия делать добро.

То есть недаром кто-то сказал кому-то в романе "Идиот": красота спасет мир. Только не бросайте кисть, В.И., умоляю. Ну еще хотя бы два-три волшебных взмаха: скажем, в пользу больниц для так называемых взрослых. Где кое-где порой кое-чего не хватает. Разных мелочей - пластырей там, вазелина - на хирургическом отделении, гипса - на травматологии, ложек - в столовой. Обыкновенных таких ложек - черпать из пластмассовых судков свекольную хряпу.

Вообще-то правильно: ложка у каждого должна быть своя. Советую запастись на фуршете (облизав икру) и не расставаться: будущего не знает никто. А все остальное, включая гипс, достанут и приволокут сослуживцы, соседи, родственники. Здесь, откуда я пишу, их всех называют посетителями: выйдите отсюда, посетитель! А они знай ползут, бредут, плетутся - с лекарствами, с водой, с едой, на них и держится весь медицинский процесс.

Поэтому больницу от них охраняет силовая структура с дубинками.

Удивительно забавно наблюдать, как отлажена система. В вестибюль такой отдельно взятой больницы можно - и нужно бы - водить иностранцев на экскурсию: изучайте, мол, пока не поздно, правила нашей любимой игры.

Смотрите - вот на стене объявление: вход строго по пропускам, за пропусками же обращайтесь (отстояв очередь, очередь!) в справочное бюро.

Где вам разъяснят: чтобы получить пропуск, надо позвонить по телефону старшей сестре нужного вам отделения, телефонный же аппарат висит на стене за спиной у охранника.

После чего вам останется только убедиться, что аппарат не работает (собственно, его и нет: один корпус, без начинки) - и можете начинать умолять человека с дубинкой: лепетать про дальнюю дорогу, и что опаздываете на работу, и что продукты испортятся, и что доктор прописал.

Но силовик, естественно, неумолим: улыбаясь, поглядывает вдаль и отчасти вбок.

Невольно обернувшись, вы замечаете другого такого же, с дубинкой, в полураскрытых дверях маленькой угловой комнатки. Бросаетесь к нему и бормочете все то же самое. Начальник - судя по всему, это начальник - отрицательно качает головой, и вы теряетесь совершенно. Застываете, не понимая, что же делать.

Наконец - это важнейший момент воспитания чувств! - опоминаетесь, берете себя в руки и опять подступаете к полураскрытой двери - но уже не сморкаясь, а с особенной такой улыбкой на лице. И произносите ваш прежний текст особенным таким - заискивающим, но уверенным голосом.

И, видя, что вы созрели и все поняли, начальник жестом приглашает вас переступить порог. И вы, не медля ни секунды, предъявляете ему дополнительные аргументы (как правило - сто), а он вручает вам бумажный лоскуток - пресловутый пропуск, - и все счастливы.

Теперь ты знаешь, о чужеземец, как работает суверенная демократия. С приданными ей налоговой полицией, наркоконтролем, таможней, культур-мультур-надзорприродой. У нас больше нет от тебя тайн. Проходи на отделение, садись на обшарпанный топчанчик в облупленном коридоре, вместе с больными посмотри теленовости, перекошенные тиком помех.

Удостоверься, что все идет хорошо, а очень скоро будет еще лучше. "Не просто - еще: этого мало! надо, чтобы - гораздо!" - "Так точно. Учтем. Станет гораздо лучше". - "То-то же. Только проследите за этим лично: люди, знаете ли, ждут".