Кесри Сингх - Тигр Раджастхана

Крестьяне Центральной Индии — народ смелый. Они сочли для себя позором оставить тело инспектора на съедение тигру и толпой отправились на поиски. Подойдя к останкам коровы, они увидели, как зверь волочит тело полицейского в сторону — обычный прием тигров–людоедов. Крестьяне подняли страшный шум. Каждый кричал с такой силой, на какую только был способен. Потом они дружно ринулись вперед, забрасывая тигра камнями.

Зверь не выдержал. Он бросил тело инспектора и пустился бежать, оставив свою добычу крестьянам.

Узнав о происшедшем, я после недолгого размышления пришел к выводу, что к нападению на пастухов и сборщиков хвороста безусловно причастны тигры, которых мы видели во время неудачной охоты на антилоп. Особенно характерным показалось мне поведение тигра, волочившего тело полицейского. Я вспомнил зверя, который бросился на нас, в то время как мы спасались от тигрицы. Ее‑то вынуждал к нападению страх за детенышей, но ого поведение — хотя в тот момент я считал, что он защищал свою подругу — было каким‑то странным: ведь тигры–самцы не отличаются отцовской привязанностью.

Если я был прав в своих выводах, то мы имели дело с тигром, хотя и не походившим на типичного людоеда, по по каким‑то причинам приучившимся к охоте на людей. Обнаглев, он стал теперь совершать набеги и на населенные районы. Более того, его подруга, вероятно, в определенные времена года охотилась вместе с ним и вполне могла перенять странные привычки самца. Стало ясно, что времени терять нельзя.

И вот я снова отправился в Кулет с небольшой группой охотников, чтобы заранее осмотреть место охоты. На этот раз мы взяли с собой крупнокалиберные штуцера–экспрессы и не обращали уже внимания на антилоп. Моими спутниками были раджа Пахагара Сахиб и один из лучших шикари — Мохаммед Хан. Обследуя район, мы пришли к тому же самому холму, на который несколько месяцев назад я поднимался в довольно мрачном расположении духа. Взглянув на холм, я подумал, что за валунами на его вершине нам будет удобно прятаться, оставив для тигра приманку где‑нибудь пониже, на склоне холма. Поскольку деревья здесь не росли, о сооружении махана не могло быть и речи.

Приняв решение, я решил пройти там, где когда‑то с махараджей и Шетоле повстречал тигров, и затем, следуя по берегу реки, огибавшей деревенскую околицу, вернуться в деревню. Там нас должен был ожидать транспорт.

Берег был изрезан устьями мелких притоков. Высокая трава и кустарник мешали быстро идти. Каждый шаг давался с трудом, и мы были вынуждены продвигаться гуськом. Я шел первым, несколько оторвавшись от остальных, и тут заметил впереди, приблизительно в пятидесяти ярдах правее нашего маршрута, как кто‑то зашевелился в кустарнике. Стараясь не делать резких движений и не глядеть прямо на кустарник, я замедлил шаг и скосил глаза. Спустя секунду я уже понял, что тигр, неторопливо передвигаясь, выбирает по–видимому позицию поближе к нам, чтобы напасть в тот момент, когда мы будем проходить мимо. Подобные действия зверя, когда он залегает в кустах на пересечении маршрута охотников, один из классических приемов представителей семейства кошачьих.

Очевидно, зверь был умен и со времен нашей последней встречи основательно пополнил свои знания о человеке. Теперь он избрал самый легкий, самый верный и самый безопасный способ атаки, потому что при любой попытке напасть, преодолевая открытое пространство, любой из нас наверняка расправился бы с ним. Шагать дальше в приготовленную тигром западню было бы просто глупо. Я преисполнился решимости наконец‑то расправился с людоедом и, желая избежать любых случайностей, подал спутникам знак к отступлению, сохраняя при этом порядок и придерживаясь открытой местности. Тигр в свою очередь также не рискнул преследовать нас. Вернулись мы домой довольно поздно, но без приключений.

Теперь надо было раздобыть буйвола для приманки, привести его и привязать на склоне холма в намеченном мною месте. Все это было сделано, и на следующей вечер я снова направился к холму с раджей Сахибом и Мохаммедом.

Мы вышли из машины и в течение часа шли пешком, сжимая в руках штуцера. Когда до вершины холма оставалось пятьдесят ярдов —мы двигались по противоположному от привязанного буйвола склону — я уговорил спутников позволить мне идти дальше одному. Я боялся, что втроем мы, пусть даже опытные шикари, поднимем слишком много шума.

Ползти на четвереньках, да когда еще тащишь на себе тяжелый штуцер, довольно утомительное занятие. Поэтому я долго карабкался на холм. Вершину его окружали скалы. Я решил взобраться на ближайшую из них и осмотреться прежде, чем двинуться дальше. И правильно сделал.

Взглянув с края плоской вершины скалы, я в семи–восьми ярдах от себя увидел тигра. Он перегрыз веревку, которой был привязан буйвол, и теперь втаскивал тяжелую тушу на холм, где, как он справедливо рассчитывал, она будет менее заметна.

К счастью, в момент, когда я увидел зверя, он стоял ко мне вполоборота, глядя в противоположную сторону, крепко сжав при этом зубами заднюю ногу буйвола. Поскольку двигался он в моем направлении, нельзя было терять времени даром. Бесшумно, плавно, рассчитывая каждое свое движение, чтобы не встревожить тигра, я приложил приклад к плечу, сдвинул предохранитель и выстрелил зверю прямо в шею. Тяжелая пуля раздробила хребет. Тигр рухнул замертво, так и не разжав клыков. Позднее нам пришлось изрядно повозиться, высвобождая тушу буйвола.

Это был красивый крупный, мощный зверь десяти футов и двух дюймов длиной. Мы так и не сумели взвесить тигра, но, судя по внешним данным, вес вполне соответствовал его размерам.

Солнце уже клонилось к закату. Оставить труп на холме значило бы лишиться нашего трофея. Шакалы и гиены, питающиеся объедками жертв тигра, не постесняются закусить и своим покойным хозяином, если им представится такая возможность. Чудовищные челюсти гиены могут поразительно быстро перемолоть даже массивную тушу буйвола, не говоря уже о тигре. Поэтому было решено освежевать зверя. Однако я немного нервничал из‑за тигрицы. Итак, пришлось стеречь моих спутников, которые, к счастью, имели при себе ножи и на скорую руку закончили свою работу. Только голову и лапы они оставили для более тщательной обработки. Затем, свернув наши трофеи в тюк, мы направились к машине. Еще перед тем как засесть в засаду, я распорядился, чтобы крестьяне не подходили близко к холму, так как боялся спугнуть зверя. Мой приказ был выполнен, причем настолько скрупулезно, что я потом пожалел об этом. Сырая тигровая шкура — довольно‑таки тяжкое бремя, когда идешь по плохой дороге в темноте, даже если груз раскладывается на троих.