Всеволод Ревич - Полигон воображения

Тайнам Марса приходит конец.

Американский "Маринер" уже фотографировал поверхность планеты с расстояния в несколько тысяч километров. Каналов он не нашёл, но зато неожиданно обнаружились кратеры. Скоро на Марс будут посажены автоматические станции, а затем пожалуют и космонавты лично проверять все, что наговорили об этой планете. И можно быть уверенным, что первая экспедиция на Марс перечитает фантастические книги о Красной Звезде, а лучшие из них, наверно, захватит с собой в полет. Вдруг придется дарить марсианам земные сувениры; я полагаю, трудно найти более интересный презент.

В марсианской теме отразилась вся история современной фантастики - и ее генеральная линия, и ее ответвления. Среди книг о Марсе есть широко распространенные, о которых очень много писали, есть вполне доступные, о которых ничего не писали, а есть и неизвестные и недоступные, о существовании которых любителям фантастики, может быть, любопытно будет узнать хотя бы в пересказе.

ВСПОМИНАЯ САМУЮ ПЕРвую книгу о Марсе, каждый наверняка подумает о "Войне миров" Герберта Джорджа Уэллса.

Вообще-то это правильно, хотя предшественники у него все же были. Не станем забираться в глубь веков; до открытия Скиапарелли Марс еще не был Марсом, он ничем .не выделялся среди других планет, поэтому упоминания о нем, скажем, у Лукиана или Вольтера были совершенно случайными.

Начнем с 1880 года, когда на Марс стартовал, возможно, первый описанный в литературе межпланетный корабль "Астронавт", который двигался с помощью "отталкивающейся" энергии. Это произошло в романе Перси Грэга "Через Зодиак". Событие, скажем прямо, никого не взволновало.

Несколькими годами позже марсиане нанесли ответный визит, правда неудачный, их летательный аппарат - прозрачный шар - разбился при приземлении, и видел-то его всего один человек, .которому никто не хотел верить.

Тем не менее этот случай заслуживает быть особо отмеченным, поскольку поведал о нем один из самых знаменитых писателей XIX века, Ги де Мопассан. Рассказ "Марсианин" не принадлежит к избранным созданиям его гения, но показательно само обращение к такой теме для бытового, углубленного в сугубо земные дела Мопассана. .. .

Мир собирается вползать в научно-техническую революцию, и первые признаки ее приближения начинают волновать мыслящих людей. Конечно, всеобщее внимание привлекают лишь открытия и гипотезы, наиболее резко бьющие по устоявшимся представлениям. Именно такими были высказывания Скиапарелли - Лоуэлла (на Скиапарелли есть прямая ссылка в рассказе), несколько позже теория относительности Эйнштейна, затем парадоксы квантoвой механики и т. д. Любопытно проследить, какую трансформацию испытало в рассказе Мопассана слово "здравомыслие". Казалось бы, именно ту голову стоит назвать здравомыслящей, которая не верит ни в каких марсиан, ни в какие каналы или прочие выдумки досужих телескопистов.

В противовес этому анонимный рассказчик яростно кричит: "Разве можно назвать здравомыслящим человека, если он не верит, что существуют обитаемые планеты! Нужно быть круглым дураком, кретином, идиотом, скотиной, чтобы предположить, что миллиарды миров светят и вращаются лишь для того, чтобы развлекать и поражать такое глупое насекомое, как человек..." Не чудом ли спасшийся обитатель Марса, на что намекает автор названием своего рассказа, выкрикивает эти, может быть, не совсем справедливые, но вполне материалистические слова? Если так, то вот вам и первый марсианин, побывавший на Земле.

В девяностых годах состоялось несколько рейсов по маршруту Земля Марс и обратно, описанных по большей части поверхностным научно-популярным стилем, например французами Ле Фором и Графиньи в книге "Вокруг Солнца", которая выходила у нас тремя изданиями. В романе друга и поклонника Жюля Верна Роберта Кроми "Погружение в космос" стоит задержаться на одном эпизоде. Герои романа обнаруживают на Марсе цивилизацию земного образца, но живущую такой идиллической жизнью, что гости со скуки заторопились домой. За время пребывания на Марсе один из путешественников успел пофлиртовать с прекрасной марсианочкой (о красавицах марсианках еще будет речь). Неподалеку от Земли неожиданно выясняется, что в корабле почему-то не хватает запасов воздуха, и, если кто-то не пожертвует собой, задохнутся все. В этот драматический момент и появляется вышеупомянутая девица, которая объясняет, что пробралась в корабль зайцем, чтобы быть со своим возлюбленным. Гуманный экипаж, конечно, очень переживает, но времени для сантиментов уже нет, и несчастную девушку просто-напросто выбрасывают из люка.

Внимательные читатели фантастики, наверно, вспомнят, что в этом эпизоде Р. Кроми предвосхитил известный рассказ Тома Годвина "Неумолимое уравнение", написанный в 1954 году.

Там тоже есть девушка-заяц, которую тоже безжалостно вышвыривают в пространство. Какие бы логические доводы, вроде бы оправдывающие действия астронавтов, ни приводились в этих произведениях, можно быть уверенным, что написаны они с прямо противоположной целью: доказать, что в самых тяжелых, порой безнадёжных ситуациях бесчеловечное решение - это не решение. Высокоразвитое существо, в частности, достигшее эры космических перелетов, не может быть аморальным. В дальнейшем тема нравственной ответственности станет одной из главных тем всей марсианской фантастики - столкновение двух миров придаст ей особую остроту. Земная мораль заявляет о непреходящей ценности человеческой жизни. А нечеловеческой? Или наоборот немарсианской? Стоит так поставить вопрос... Впрочем, так его Уэллс и поставил в "Войне миров", которая в 1897 году увидела свет

О "ВОИНЕ МИРОВ" СТОЛЬКО уже написано, что нет смысла заново разбирать ее по косточкам.

Остановимся на отдельных сторонах замечательной книги. Годы, которые прошли со времени выхода "Войны миров", доказали ее необыкновенную и неумирающую злободневность. Право, лучше бы она не оказалась такой пророческой. Для начала - частный пример. Как известно, химическое оружие еще не существовало ко времени создания романа. Впервые немцы применили ОВ в первой мировой войне. Но вспомните, с какими реалистическими подробностями описывает Уэллс действие "черного газа", которым марсиане травили людей. Кто знает даже - не подсказала ли эта книга самое идею какому-нибудь химику с холодными глазами?

А описание разрушенных городов, разоренной страны? Целая мертвая, вытоптанная страна!

Много ли такого было в конце XIX века? Но разве в описанных Уэллсом руинах Лондона нельзя обнаружить футурологическое видение Герники, Варшавы, Сталинграда? А картины паники, сколько раз они повторялись и в жизни и в книгах?!

Но заслуга писателя не только в конкретности деталей. Книга предсказала общую тревожную ноту, на которой начался новый век; эта сирена не умолкает и до сих пор. Зеленые вспышки марсианских молний служат очень подходящей иллюминацией для грозовой, напряженной атмосферы нашего времени.