Эрик Лоран - Нефтяные магнаты: кто делает мировую политику

Позиция Кейси, подтвержденная затем другими влиятельными членами администрации Рейгана, ясна. Америка гарантирует безопасность королевства, которое в обмен берет на себя обязательство снизить цены на нефть. Вот что шеф Пентагона Каспар Вейнбергер резюмирует, заявив: «Нам нужно, чтобы цены были пониже, это одна из причин, по которым мы продаем оружие».

Многие из окружения американского президента имели прямой доступ к королевской семье благодаря нефти. Это, конечно же, вице-президент Буш, чье состояние основано на нефти, которую начала добывать тридцать лет назад его компания «Запата» в соседнем Кувейте. «Он служил превосходным проводником, — рассказывал мне один человек, который работал в этот период времени рядом с Бушем и который пожелал остаться неназванным, — он был единственным, кто мог прийти к королю Фахду [24] До 1982 г. — принц. в любое время дня и ночи». Каспар Вейнбергер, министр обороны, хотя и стоит дальше от самой верхушки, тоже имеет прямой доступ к саудовскому руководству, и это восходит к тем временам, когда он руководил «Бехтелем», самым большим строительным объединением в мире, которое занималось установкой нефтепроводов через саудовскую пустыню.

Принц Турки аль-Фейсал — человек, к которому поступали все досье и который дирижировал американо-саудовским оркестром.

Я прекрасно помню встречу с главой саудовской разведки в самом начале 1980 года, через несколько месяцев после восстания в Мекке. Я сопровождал Серван-Шрайбера, основателя газеты «Экспресс», и помогал ему в подготовке его книги «Мировой вызов». Мы возвращаемся из Индии, где я устроил ему встречу с Индирой Ганди, только что пришедшей к власти.

Принц Турки назначает нам свидание и посылает за нами машину, которая привозит нас в отдаленный от центра квартал города, на маленькую улочку, оканчивающуюся скромной казармой. Его кабинет представляет собой просторную комнату с белыми стенами, на одной из которых висит фотография его отца короля Фейсала, убитого в 1975 году одним из племянников. Мы сидим вокруг низкого стола. Турки человек приятный, открытый. Он вежливо слушает нас и задает вопросы, иногда кивая головой в знак одобрения. Он рассказал нам, как он, когда ему сообщили в 6.30 утра о восстании в Мекке, немедленно разбудил наследного принца Фахда, перед тем как препроводить его в королевский дворец. Начиная с этого момента он изолировал Саудовскую Аравию от всего остального мира, закрыв аэропорты и перекрыв телефонную связь. Он спокойно описывает события самого глубокого кризиса, с которым когда-либо сталкивалась саудовская власть.

Я часто вспоминаю эту встречу с Турки в его голом кабинете и кажущиеся такими «озападненными» манеры принимавшего нас человека. Конечно, я не знал о том, что в это же время Турки аль-Фейсал регулярно встречается, возможно в этом же кабинете, с одним молодым человеком двадцати трех лет с изящной высокой фигурой, который только что вернулся из Афганистана, — Усамой бен Ладеном. Этот последний предложил принцу Турки — их семьи знакомы между собой — предоставить свое собственное состояние для вербовки боевиков в Афганистан и финансовую помощь их семьям. Шеф секретной службы отвечает ему, что королевство предоставит в его распоряжение все средства, которые ему понадобятся.

В течение двадцати одного года Турки будет держать свое слово и проливать потоки денежных средств на вооружение бойцов, которые все прибывают. При полном одобрении со стороны ЦРУ. Около 35 тысяч мусульманских боевиков из сорока исламских стран в 1982–1992 годах присоединяются к борьбе против СССР. Десятки тысяч других будут обучаться в пакистанских лагерях. Турки — истинный «крестный отец» будущего главы «Аль-Каиды», он встречается с ним в афганских зарослях, затем в Кабуле, когда талибы берут власть в свои руки. Когда бен Ладен, высланный из Судана в 1996 году, приземляется в аэропорту Джелалабада, Турки встречает его на предангарной площадке. Он служит превосходной иллюстрацией к двуличию Саудовской Аравии, прочно связанной с Западом и покровительствующей экспансии радикального исламизма.

Еще в 1980 году, во время нашего пребывания в этой стране, она странным образом помешалась. Беседы с ее руководителями отражали их тревогу в связи с хрупкостью королевства, и в то же время это была страна, перед которой заискивали, страна, где политики, финансисты и предприниматели теснили друг друга, воодушевленные колоссальными нефтяными прибылями. После встречи с Турки мы возвратились в свою гостиницу и пообедали вместе со Спиро Агню, бывшим вице-президентом при Ричарде Никсоне, вынужденным уйти в отставку за лихоимство. Агню объясняет Жан-Жаку Серван-Шрайберу, что он представляет одну американскую компанию, производящую пуленепробиваемые жилеты, а те, к несчастью, не выдерживают испытаний, которые устраивают саудовцы. Смешно и трогательно видеть, как он со стаканом виски в руках объясняет Серван-Шрайберу, сидящему перед стаканом минеральной воды, что горестный спектакль с этими пробитыми жилетами похоронил все его надежды на жирный контракт.

Роджер Робинсон объяснил мне также, что продажи золота — это самый точный барометр советских затруднений. В 1980 году Москва продает 90 тонн желтого металла — обычный для нее объем — но в середине 1981 года продажи переваливают за 250 тонн. Финансовое бремя империи, расходы на войну в Афганистане, так же как и экономические внутренние проблемы, объясняют расширение этих сделок.

Россия остается главным, мировым поставщиком золота — наряду с Южной Африкой в эпоху апартеида. Официальная советская пропаганда постоянно обличает режим Претории, а тем временем советские и южноафриканские руководители регулярно встречаются — для того чтобы избежать пробуксовки цен на золото. Эти контакты чаще всего происходят в Лондоне.

Британская столица тогда служит прибежищем расположившейся в самом центре Сити, на Чартер Хаус стрит, 17, штаб-квартиры самого крупного горнопромышленного объединения в мире — «Англо-Американской корпорации», звездной туманности, состоящей из более чем тысячи компаний, расположенных на четырех континентах. Стоимость акций объединения и его филиалов составляет около трех четвертей стоимости Биржи Йоханнесбурга. Эта империя, собственность семьи Оппенгеймер, которая является не только мировым лидером в продаже золота, но также и контролирует через посредничество компании «Де Бирс» около 80 % мирового рынка алмазов.

Гарри Оппенгеймер в свои семьдесят два года сохраняет власть над своим объединением и право собственности на него, но доверил управление нескольким своим надежным сотрудникам. Он редко высказывается, говорит с недомолвками, и я был очень удивлен, когда в 1985 году он согласился встретиться со мной, чтобы дать большое интервью. Мы встретились в его лондонском рабочем кабинете, он одет в черную куртку и полосатые брюки. Этот маленький человечек с серо-голубыми глазами, взгляд которых одновременно кажется и вежливым, и отстраненным, признается мне: «Моя деятельность находится в сумеречной зоне, на стыке политики и бизнеса. Я думаю, — добавляет он с иронической улыбкой, — что люди покупают алмазы из тщеславия, а золото — по глупости, так как они не способны запустить в действие систему, основанную на чем-то другом. Откровенно говоря, между тщеславием и глупостью я выбираю тщеславие… Это намного лучше.