Юрий Мухин - К барьеру! Беседы с Юрием Мухиным

Вот поэтому АВН и предлагает свой закон, главная цель которого — угрозой возможного тюремного наказания отпугнуть от государственных выборных должностей тупых уродов, а толковых людей, ставших депутатами, заставить вникать во все вопросы.

— Про АВН я уже все понял.

— Хорошо, подытожу. В коллективном управляющем органе, укомплектованном малокультурными людьми (в смысле — не умеющими пользоваться теми знаниями, которые требуются для личного решения всех государственных вопросов), диктатором автоматически становится самый авторитетный, а при равном исходном авторитете — самый знающий.

Вот теперь давайте вернемся к шантажу элиты СССР элитой Запада.

— Сомневаюсь, чтобы все 110 членов ЦК КПСС, избранные на XIX съезде КПСС, ясно представляли, что они совершили преступление, ликвидировав после смерти Сталина и Берии решения этого съезда. Но и те, кто понимал это, рассчитывали, что в крайнем случае при разоблачении этих преступлений они прикинутся ничего не понимавшими дураками, «поверившими старейшему члену Политбюро Хрущеву». А вот сам Хрущев ответил бы по полной программе. И это понимание подсказывало членам ЦК, что Хрущев во имя собственного спасения вник во все подробности и лучше всех знал, что нужно делать, чтобы расплата не наступила. Таким образом, Хрущев стал авторитетом в вопросе спасения от общего наказания, ему верили остальные. Поэтому Западу не было необходимости шантажировать всех членов ЦК или даже Политбюро. Достаточно было шантажировать одного Хрущева, а он убедил остальное «коллективное руководство» СССР принимать решения, нужные Западу. Напомню, Хрущев тем более поддавался шантажу, что элита Запада его шантажировала еще и убийством Сталина.

— Не верится, чтобы Хрущев, стучавший ботинком по трибуне ООН, мог такое терпеть.

— Да, действительно, кому может понравиться пребывание под шантажом? Но что ему оставалось делать?

Разумеется, Хрущев не мог объявить всем членам ЦК, что он вынужден был исполнять требования Запада. Думаю, что даже самым доверенным приближенным, таким как Микоян, Хрущев не сообщал всего. Скорее всего, как-то в курсе дела были министры иностранных дел, через которых, похоже, и велись секретные переговоры. Да о чем-то могли быть информированы председатели КГБ, да и то не исключено, что им сообщалась всего лишь правдоподобная легенда. А те, кто догадывался о чем-то, предпочитали молчать, понимая, что чем меньше знаешь об этом, тем дольше живешь.

— Неужели Хрущев был таким всевластным диктатором?

— Хрущев, безусловно, был большим диктатором, нежели Сталин, но и Хрущев не был всемогущ. Пока партия состояла из еще сталинских кадров, Хрущев находился в состоянии Штирлица — ему нужно было легендировать любую уступку Западу так, чтобы в глазах даже партноменклатуры эта уступка выглядела как политика, а не как предательство. «Разоблачение культа личности Сталина» для непонимающих легендировалось «восстановлением ленинских принципов коллективного руководства», а для понимающих — необходимостью так подорвать авторитет Сталина, чтобы никому не пришло в голову задуматься о решениях сталинского XIX съезда. Уступка сионизму в вопросе холокоста легендировалась «несвоевременностью ссоры с международным еврейством». Однако нечем было легендировать сдачу американцам Кубы, и Кубе пришлось помогать. Запад понимал проблемы Хрущева и понимал, что этот решительный и храбрый человек может пойти и на сумасбродный поступок, если его загнать в угол.

Точно так же Брежнев мог легендировать пресечение сообщений о фальсификации высадки американцев на Луну тем, что, дескать, СССР обвинят в зависти. Мало этого, Брежнев мог вообще объяснять такую политику необходимостью шантажа самих США с целью покупки в Штатах 10 миллионов тонн зерна по низким ценам. Но Брежнев не мог запретить построить станцию слежения за «Аполлонами», не мог отказать военным послать разведывательные суда к американскому космодрому во Флориде на мысе Канаверал. И американцам самим приходилось решать вопросы обмана советских военных имитациями «полета «Аполлонов» к Луне» на старте и на трассе. Брежнев не мог предать Вьетнам, и американцы это понимали. Правда, самой элите Запада эта война была выгодна даже без победного итога — слишком хорошо на ней заработали и западные банки, и военно-промышленный комплекс.

То есть до момента, пока партноменклатура КПСС не сгнила в полной мере, генсеки КПСС и сами сопротивлялись шантажу и шли на уступки Западу только по возможности.

Не хочется излишне драматизировать, но ведь внезапная смерть Брежнева тоже вызвала вопросы, а смерти Андропова и Черненко, которые не пробыли на своем посту и полутора лет, можно, конечно, списать на волю Божью, но можно и не списывать.

— А как передавались эти знания о шантаже Запада от генсека к генсеку?— Да не передать их было невозможно. Представьте, что Брежнев после Хрущева начал бы игнорировать шантаж, не зная о нем. А Запад, в свою очередь, начал бы, пусть частично, разоблачать преступления партноменклатуры. Тут же вскрылась бы роль Хрущева в этом преступлении — и его достали бы соратники даже на пенсии. Разумеется, что после снятия с должности Хрущев мог лично проинформировать Брежнева. Однако человеческая память слаба, а количество дел, связанных с шантажом, должно было нарастать. И преемнику, чтобы не ошибиться, нужно было не просто знать эти дела в общих чертах, как я их в этой работе описал, а знать в подробностях. Кроме того, генсек мог внезапно умереть в должности, что и случилось с Брежневым.

— Понимаю вас — получается, что в ЦК должен был существовать довольно приличный архив дел, связанных с шантажом, и должен был быть предусмотрен механизм их передачи только от генсека к генсеку.— Вот именно! Интересно, что слух об этом впервые появился в связи с Катынским делом на процессе «по делу КПСС» в 1992 году. Именно тогда, вручая суду фальшивки по Катынскому делу, представлявший президента Ельцина в Конституционном Суде Сергей Шахрай заявил, что они находились в «закрытом пакете», который передавался от генсека к генсеку. Адвокат КПСС на этом процессе Ю. М. Слободкин тогда Шахрая высмеял — как умерший генсек мог передать этот пакет, если он не знал, кого изберут следующим генсеком после его похорон? Я до последнего времени разделял сарказм Слободкина, но, оказывается, мы с Юрием Максимовичем недооценили генсеков. Кстати, после этого фальсификаторы опомнились и стали утверждать, что и катынские документы были найдены просто в архиве и что они хранились в личном сейфе Горбачева — версий их находки достаточно, и все разные. То есть про то, что генсеки передавали друг другу некие пакеты, сегодня стараются забыть.