Леонид Млечин - Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина

Если же судья не принимает их в расчет, то и возникает ощущение, что суд руководствовался не только правовыми нормами, но и политическими мотивами.

А политическая ситуация такова. Нынешняя власть намерена предоставить людям широкую экономическую свободу — обогащайтесь. Но власть считает, что существование сколько-нибудь серьезной оппозиции ей помешает, а наличие телевидения, которое позволяет себе говорить то, что считает нужным, еще опаснее. И потому нельзя допустить, чтобы ТВ-6 принадлежал Березовскому, который в оппозиции к Путину...

Надо заметить, что к попытке уничтожить ТВ-6 приложили руку разные силы, в том числе конкуренты. ТВ-6 отвлек на себя аудиторию, получила большую долю рекламы, то есть кто-то потерял деньги. Кроме того, в профессиональном смысле стало ясно, кто на что способен, что нового придумали те, кто ушел за Олегом Добродеевым на РТР, что предложили те, кто остался на НТВ, и что за несколько месяцев сотворили ребята на ТВ-6.

На следующий день после того, как ТВ-6 отключили от эфира, сотрудники компании провели собрание. По существу, это было прощанием. Выйдя к журналистам, Светлана Сорокина сказала, что у нее ощущение, будто их преследует маньяк или группа маньяков.

— Мы стараемся с ними договориться, или убежать от них, или переехать, перебраться, но ничего не получается — кажется, они все равно нас достанут и угробят.

Путин, надо полагать, не забыл, как он встречался с той же командой журналистов, когда она еще была на НТВ, и как откровенно критически они его потом оценили.

Уже упоминавшаяся Ксения Пономарева, заместитель руководителя предвыборного штаба Путина, рассказывала, что критические комментарии приводили нового президента в сильнейшее раздражение.

— Ему кажется дикой мысль, что кто-то имеет право публично обсуждать его действия.

Перед отъездом на Кубу и в Канаду Путин дал канадским журналистам интервью. Его спросили, существует ли в стране оппозиция?

— Если то, что я вижу на экранах телевизоров, — сказал Путин, — не является оппозицией, то что же это такое? Тогда это хулиганство.

Путин не пояснил, что именно показалось ему телевизионным хулиганством. Можно только гадать. Видимо, речь шла о передаче старого НТВ «Куклы».

Но если речь идет о хулиганстве, если какая-то передача действительно вышла за рамки закона, то на это тоже есть закон — можно и нужно обратиться в суд. А если нет оснований обращаться в суд, если какая-то передача всего лишь в едкой форме высмеивает поступки или слова политика, то это просто часть нормальной общественной жизни. Неприятная для политика, конечно. Но это плата за удовольствия, которые получает политик. Мы вручаем политику свои судьбы, судьбу страны. Политик живет на налоги, которые мы платим. И он должен смириться с тем, что общество придирчиво следит за каждым его шагом.

Политик может этого избежать, если он ликвидирует негосударственные средства массовой информации, если он подавит оппозицию, если он заставит общество жить в страхе. Можно пойти по пути кубинского вождя Фиделя Кастро, который сказал, что в стране могут быть две партии: одна у власти, а вторая в тюрьме. Беда в том, что такое общество погружается в полную нищету, что и увидела наша делегация, побывавшая на Кубе.

Никакая власть не хочет, чтобы люди знали об ее ошибках, промахах, некомпетентности и непрофессионализме. И если нет независимого от власти телевидения, которое не покажет, что происходит в стране, то страна ничего и не узнает. Утонула подводная лодка, а мы ничего не узнаем, потому что нам не рассказали.

Когда у человека есть два глаза, он даже не подозревает, что этот оптический плюрализм позволяет ему видеть мир таким, какой он есть. Те, кто в силу несчастного случая лишились одного глаза, знают, как мгновенно и безнадежно искажается мир.

Как молодой политик, Путин не имел возможности осознать, что критика в средствах массовой информации — неотъемлемая часть нормальной политической жизни, что политик должен с этим смириться, что свобода печати имеет огромную ценность для государства.

Искушенный немецкий политик Франц Йозеф Штраус, который у себя на родине пользовался популярностью до конца жизни, на свои деньги издавал альбомы весьма нелестных для него карикатур и раздавал их гостям, справедливо полагая, что в свободном обществе это на пользу всем, а ему еще и дополнительная реклама.

Журналист Олег Блоцкий, исследовавший генеалогическое древо семьи Путиных, замечает: «По всему выходит, что нынешний президент России Владимир Путин — третий в своем роду, кто родился вне крепостной неволи». Автор восторженной книги о Путине, видимо, хотел обратить внимание на то, сколь недавни традиции свободы в России.

Эпоха Горбачева и Ельцина была слишком недолгой, чтобы эти традиции укоренились. Потому, наверное, так легко вернуть общество в управляемое состояние, когда люди охотно подчиняются начальству, не смея слова поперек сказать и соревнуясь в выражении верноподданничества. Люди готовы строиться в колонны и шеренги, не дожидаясь, когда прозвучит команда, а лишь уловив готовность власти пустить в ход кулак или что-то потяжелее.

Это, верно, куда более укоренившаяся традиция — всеми фибрами души ненавидеть начальство, презирать его и одновременно подчиняться ему и надеяться на него.

Генерал Константин Пуликовский, президентский полпред на Дальнем Востоке, перечисляя губернаторов, которые хорошо работают, с удовлетворением отметил: «Это государевы люди».

Но государя-императора у нас нет с февраля 1917 года. Люди принадлежат самим себе, а не императору. А губернаторы, избранные на свой пост, должны бы служить не верховному властителю, а своим избирателям. Но генерал 7Пуликовский, верно, об этом не знает, как и многие другие чиновники...

По существу, людей стали натравливать на средства массовой информации. Говорили: телевидение врет, журналисты врут... Но пожалуй, ни один журналист не врет так, как врут чиновники.

Для чиновников настали счастливые дни. Свободные средства массовой информации — это было единственное, чего они хоть немного, но боялись. Покажут, какие они есть, и стыдно будет, и начальство по головке не погладит. А теперь они ожили, они больше не боятся, потому что увидели: начальство мнением общества, которое выражается через средства массовой информации, больше не интересуется.

Как же объяснить позицию президента в отношении телевидения? Тут, похоже, есть что-то личное.

В определенной степени Борис Березовский и Сергей Доренко пожинают то, что посеяли. Березовский сам показал, как с помощью телевидения можно планомерно уничтожать политика — на примере Евгения Примакова и Юрия Лужкова. Путин не желает оказаться в их положении.