Леонид Млечин - Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина

Тов. Ельцин заявил: «Никакого нападения на меня не было. О том, что случилось, я никогда не заявлял и не сообщал и делать этого не собираюсь. Я и работники милиции не поняли друг друга, когда я вошел в сторожку. Никакого заявления писать не буду, т. к. не вижу в этом логики: не было нападения, следовательно, и нет необходимости письменно излагать то, чего не было на самом деле».

С учетом изложенных обстоятельств уголовное дело подлежит прекращению. Поводом для распространения слухов о якобы имевшем место нападении на т. Ельцина Б.Н. является его заявление, не нашедшее своего подтверждения.

Министр внутренних дел СССР В. Бакатин».

Однако Горбачев не хотел упускать случая показать, в каком неприглядном положении оказался Борис Николаевич. Бакатин получил приказ довести дело до конца. Ельцин стал серьезным противником для Горбачева.

Бывший первый секретарь Свердловского обкома Яков Рябов, который вывел Бориса Николаевича в большую политику, рассказывал:

«Горбачев меня часто укорял Ельциным: ну вот, понимаешь, воспитал. Я резонно отвечал: а кто его пригласил в Москву? Однажды на политбюро, когда собирали нас, послов, Горбачев опять говорит: «Что же вы, Яков Петрович!» Опять что-то Ельцин сказал, его задело. Я не выдержал: пора с этим кончать! «Вы не в первый раз это говорите. Когда его приглашали в Москву, разве вы со мной советовались?» Все члены политбюро притихли. Когда я был первым секретарем обкома партии, я Ельцина держал в руках. Что я говорил, то он и делал. А вы всем составом политбюро не можете его удержать...»

Через десять дней на узком совещании Горбачев сказал, что министр внутренних дел уточнил истинные факты «мокрого дела». Учитывая, что пошли депутатские запросы, предложил — не скрывать и информировать президиум и сессию Верховного Совета СССР.

В уголовном деле события той ночи выглядят так:

«28 сентября 1989 года около 23 часов на проходную дачного поселка Успенское Совета Министров СССР, расположенного на территории Одинцовского района Московской области, обратился Ельцин Б.Н. и сообщил находившимся там сотрудникам милиции Костикову В.И. и Макееву А.Я. о том, что на него совершено нападение неизвестными лицами, которые закрыли ему лицо, увезли на автомашине к водоему и сбросили его в воду, создав реальную угрозу для жизни».

Дежурный милиционер на допросе показал:

«28 сентября в 23 часа 15 минут совместно с сержантом милиции Макеевым я находился на проходной госдач Успенское. Вовнутрь помещения со стороны улицы зашел народный депутат Ельцин Б.H., одетый в костюм темного цвета, светлую рубашку. Одежда была совершенно мокрая, с нее капала вода. Мы помогли „ему снять пиджак, ботинки, напоили горячим чаем. Он выпил чашки 3—4.

На вопрос, что с ним случилось, т. Ельцин рассказал следующее. После выступления в Москве в ДК «Высотник» в Раменках он на служебный машине приехал на дачу номер 38 в гости. Машину отпустил на перекрестке Рублевского шоссе и 1-го Успенского шоссе.

Поздоровался с инспектором 7-го ГАИ и пешком направился в сторону дачного поселка. Сзади неожиданно подъехала какая-то машина, неизвестные силой усадили его в салон, натянули на голову какой-то предмет, а затем куда-то повезли и выбросили с моста в Москву-реку.

По его словам, он несколько раз отталкивался от дна, прежде чем выбрался на берег. Отлежавшись около «часа на берегу, т. Ельцин добрался до проходной. Он попросил позвонить на дачу номер 38. На первый звонок ответила женщина и сказала, что ошиблись номером. Второй звонок остался без ответа».

На даче номер 38 той ночью хозяева отсутствовали. Там находилась только сестра-хозяйка, которую потом допросили как свидетельницу. Она рассказала, что рано легла спать, дверь была тщательно заперта и никто к ней не стучался.

Вывод криминалистов:

«Ельцин не мог быть сброшен в воду (по характеру местности и конструкции близлежащих мостов), так какв этом случае, по мнению специалистов, он получил бы серьезную травму, а на его одежде должны были остаться следы водной растительности, илистых образований, которые, по показаниям свидетелей, отсутствовали».

16 октября после обеда Горбачев проводил заседание президиума Верховного Совета СССР. Он пригласил министра внутренних дел Бакатина и попросил доложить о результатах расследования.

Бакатин сказал, что было устное заявление Бориса Николаевича Ельцина представителям милиции о покушении:

— Но никто — ни его водитель, ни пост ГАИ, мимо которого •якобы шел Борис Николаевич, ни фактическая обстановка (высота моста около пятнадцати метров), ни время происшествия — его версию не подтверждает.

Борис Николаевич как член президиума Верховного Совета участвовал в заседании. Его попросили объясниться. По словам присутствовавших, мрачный Ельцин говорил коротко, сбивчиво:

— Это была шутка. Мало ли что бывает. Это моя частная жизнь. Но попытки угроз и шантажа в мой адрес были...

На вопросы членов президиума отвечать отказался.

В четыре часа открылось совместное заседание палат Верховного Совета СССР.

Горбачев сказал, что по Москве распространяются слухи о якобы имевшем место покушении на Ельцина, этот вопрос уже разбирал президиум Верховного Совета и решил ничего от депутатов не скрывать. И Михаил Сергеевич опять предоставил слово Бака-тину, который повторил все заново, только с большим количеством деталей.

В окружении Ельцина были весьма раздосадованы выступлением Бакатина, которого просили закрыть расследование.

Лев Суханов вспоминал:

«Да, к сожалению, слова он не сдержал и на сессии о «факте покушения» рассказал в своей интерпретации. Вы, наверное, помните, как у него тогда дрожали руки и голос, и вообще министр

чувствовал себя весьма неуверенно. Конечно же ему было неловко выходить на трибуну и говорить вещи, которые ему несвойственны. Кстати, Борис Николаевич не изменил к Бакатину своего отношения и до сих пор воспринимает его как порядочного человека...»

Депутатам Ельцин опять сказал всего несколько слов:

— Претензий к министерству внутренних дел у меня нет. Никакого нападения не было. Никаких заявлений я не делал. Это мое частное дело.

Выслушав Бориса Николаевича, Горбачев с непроницаемым лицом заключил:

— Принять к сведению, что никакого покушения не было. Пошутил. Все.

Михаил Сергеевич явно был доволен исходом этой истории. Его соперник оказался в дурацком положении.

Верный соратник Ельцина Виктор Ярошенко, депутат, а затем министр в первом ельцинском правительстве, с сожалением пишет:

«Я отчетливо помню те тяжелые дни, связанные с «расследованием» в Верховном Совете СССР по инициативе Горбачева вынужденного купания Ельцина в Москве-реке. Многие депутаты тогда отвернулись от Ельцина, и я видел, что он остро это переживает».