Леонид Млечин - Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина

Характерные для той поры мысли.

А Ельцин тем временем ездил по стране. Каждая поездка создавала ему новых сторонников.

Андрей Угланов, который был российским депутатом, описал в «Аргументах и фактах» одну из таких поездок, где люди сбегались посмотреть на Бориса Николаевича.

В Казани у него заболел зуб. В поликлинику для начальства ехать отказался, отвели в простую. Поставили ему пломбу, через день в Воркуте она выпала. В Воркуте пошли на шахту, спустились вниз. Крепь низкая, Ельцину пришлось идти согнувшись — это после операции на позвоночнике, потом вовсе поползли на четвереньках. У Ельцина страшно разболелась спина, но виду он не подавал.

В Свердловске к нему присоединилась Наина Иосифовна, рассказала, как перед этой поездкой штопала Борису Николаевичу носки. Три года он не меняет костюм, приходится зашивать прорвавшуюся подкладку...

За несколько дней до XXVIII — последнего — съезда КПСС собралась конференция коммунистов России. В ней участвовали делегаты, избранные от партийных организаций РСФСР.

Ельцина и Силаева посадили в президиум, хотя их сторонников в зале практически не было. Да там и сторонников Горбачева почти не осталось. Делегаты приняли решение преобразовать партконференцию в учредительный съезд компартии РСФСР. Горбачева на съезде постоянно оскорбляли. Он терпел, не решаясь порвать с людьми, которые его ненавидели.

Анатолий Черняев вспоминает: «Перед лицом открытой враждебности им правил инстинкт страха за все свое дело. И выход он искал по принципу «с волками жить — по-волчьи выть». Отсюда аппаратная тактика, маневрирование, двусмысленность, призывы к компромиссу и единению, уже вызывавшие насмешку, к сотрудничеству, которые — увы! — наносили все больший вред и текущей политике, и его замыслам».

Горбачев предложил на пост первого секретаря российской компартии Валентина Купцова. Тому задали вопрос: как он относится к Ельцину?

— Бориса Николаевича Ельцина знаю пять лет, — ответил Купцов. — В 1985 году довелось близко общаться с ним в течение трех суток, работая на строительстве доменной печи. Как специалист-инженер Борис Николаевич произвел на меня сильное впечатление своей хваткой, силой, жесткой позицией...

Что касается политической области, то считаю: если Борис Николаевич завоевывает голоса, значит, его политика нравится достаточно широкому кругу избирателей.

Я не во всем согласен с ним, в том числе по некоторым принципиальным вопросам. Но мне кажется, Борис Николаевич меняется. Как гражданин Российской Федерации, обязан и буду выполнять решения председателя Верховного Совета РСФСР. Думаю, в случае моего избрания Борис Николаевич, как коммунист, будет, наверное, прислушиваться к мнению первого секретаря. Я думаю, можно найти рабочий контакт...

Купцов казался умеренным и разумным человеком. Но поскольку Горбачев предложил Купцова, делегаты российского партийного съезда его кандидатуру отвергли. Именно в пику Горбачеву. Предпочли проголосовать за Ивана Кузьмича Полозкова, первого секретаря Краснодарского крайкома, который обещал, что КП РСФСР «будет партией социалистического выбора на марксистско-ленинской основе».

С ним пытался соревноваться Олег Иванович Лобов, второй секретарь ЦК КП Армении. Но Лобов воспринимался как человек Ельцина. Полозков собрал 1396 голосов, Лобов — 1066.

Иван Кузьмич стал первым секретарем республиканской компартии и членом союзного политбюро. Его избрание само по себе стало ударом по КПСС. Начисто лишенный личного обаяния, он производил тяжелое впечатление на интеллигенцию.

Даже выдержанный Вадим Медведев заметил: «Худшее трудно было себе представить».

Горбачев в своем кругу откровенно говорил о Полозкове: «Он честный, порядочный мужик, но глупый, необразованный. Он не понимает, что говорит. Ему напишут, он произнесет».

Многие члены КПСС, целые партийные организации заявили, что не хотят состоять в полозковской партии и не станут перечислять взносы на счет ЦК КП РСФСР. Можно даже сказать, что появление Полозкова во главе компартии России привело к массовому бегству из партии. Когда люди увидели на экранах телевизоров Ивана Кузьмича под ручку с соратниками, появилось ощущение, что состоять с ним в одной партии невозможно.

Впрочем, сам Полозков недолго продержался в первых секретарях. Весной 1991 года он завел разговор с премьер-министром Павловым: нельзя ли подыскать ему место в аппарате кабинета министров как опытному специалисту в области сельскохозяйственного производства и заготовок?

2 июля открылся XXVIII съезд КПСС. Горбачев размышлял перед съездом, не ввести ли для себя пост председателя партии, но не решился. Долго думал, кого же сделать вторым человеком в ЦК, решив расстаться, наконец, с Лигачевым.

Атмосфера на съезде была накаленной. Все члены политбюро выступали с отчетами. Им пришлось туго. Они знали, что для них это последний съезд.'

Выступал Ельцин. Он уже не был таким робким, как на XIX партконференции:

— Мы, отдавшие партии десятки лет жизни, сочли своим долгом прийти сюда, чтобы попытаться сказать, что выход для КПСС все же есть. Трудный, тяжелый, но выход: в демократическом государстве переход к многопартийности неизбежен. Необходимо организационно зафиксировать имеющиеся в КПСС платформы и дать каждому коммунисту время для политического самоопределения. Изменить название партии. Это должна быть партия демократического социализма. Партия должна освободить себя от любых государственных функций...

Ельцин, Силаев и первый заместитель председателя Верховного Совета России Руслан Хасбулатов были включены в так называемый «центральный список» кандидатов на избрание в ЦК, что практически гарантировало им мандаты.

Ельцин заранее с помощниками обсуждал, выходить ему из партии прямо на съезде или позднее, колебался, волновался. Потом все-таки решился распрощаться с партией.

Когда стали зачитывать списки нового ЦК, Ельцин попросил слова, прошел на трибуну и сказал, что выходит из КПСС. Объяснил, что в роли председателя Верховного Совета он не может подчиняться одной партии, а обязан подчиняться воле народа. Чеканя шаг, вышел из зала. Вслед ему кричали: «Позор предателю!» Горбачев был растерян.

Анатолий Черняев вспоминает тот съезд:

«Скопище обезумевших провинциалов и столичных демагогов... Уровень выступающих настолько примитивен, что воспринять что-либо, кроме ВПШовского «марксизЬма-ленинизЬма», они просто не в состоянии. Иначе — «предательство!»...

На съезде шел разгром горбачевской команды. А она оказалась несостоятельной в защите, не говоря уже о неспособности к нападению (если пользоваться футбольной терминологией). И понятно почему: держалась за партию, не мыслила себя вне партии, тем более в позиции против партии, олицетворяемой съездом.