Игорь Танцоров - Деньги или любовь. Жертвы половой войны

Вот как удивительные факты жизни сами складываются в цельную мозаику. Остаётся только вставить её в рамочку и получится следующая картина. И любовь, и деньги по сути есть собственность, проистекают из собственности, помогают ориентироваться в собственности и стимулируют приобретение собственности. И любовь, и деньги выражают самую суть человека, выражают его базовые мотивы, цели и стимулы. И как мы видели в наших кратких «историях», они являются светочем на пути развития цивилизации, двигают становление человека и общества, отвечают за всё многообразие человеческой истории. Этакий триумвират любви, денег и матери их — собственности.

Если наконец углубиться в философию и пораскинуть мозгами на предмет того, что же такое собственность, то можно увидеть много интересного. Например, что собственность — нечто потустороннее, трансцендентное, что манит и отталкивает, наполняет и опустошает, озаряет светом желания всю человеческую жизнь и губит её своей фатальной недостижимостью. Собственность неотделима от человека так же, как сам человек неотделим от окружающего мира. Само сознание возникает как вопрос — что есть я? Вопрос требует ответа, сознание — познания. И ответ на этот вопрос — прямо скажем, грустный. Познавая своё «я», человеку приходится делить всё пространство бытия на две, сильно неравные части — себя и всё остальное. Другими словами — то, что у него уже есть, и то, что ему надо. И последнее — которое гораздо, гораздо больше — ему также необходимо, как и первое! Он жаждет присоединить его к себе, сделать частью себя. В собственности человек не просто хочет поиметь, что плохо лежит. Нет! Он алчет преодолеть свою отчуждённость от мира, слиться с ним, продолжить в нём самого себя, материализовать в нём своё бытие, найти себя, своё «я». «Быть» и «иметь» — два самых основных его инстинкта, две взаимопроникающие эманации, первопричина всех человеческих и социальных сущностей. И вот что интересно, чем меньше одна часть, тем желательнее вторая! Только внутренней пустотой можно объяснить желание заполнить её, схватить окружающий мир, втолкнуть его внутрь и наполнить себя таким образом хоть чем-то. Поэтому люди всегда с презрением относились к жадюгам и корыстолюбцам, при этом, правда, не гнушаясь самим грести под себя всё, что можно. Ибо чем больше человек прирастал собственностью, чем больше был его мир, отгороженный от других, тем значительнее он становился в своих и чужих глазах. Так собственность стала мерой человека, его общественной сущностью. Причём мерой, возможной только в обществе таких же самораздувающихся личностей. Если человек сам по себе — ему принадлежит весь мир. Но в обществе он борется за свой мир, и мера его силы, мера его общественной личности — количество присвоенной, отнятой у других собственности.

И истоки всех мер лежат в сравнении. Сравнение — первый шаг в познании, первое побуждение человека, когда он думает о себе и мире. Сравнение приводит сначала к желанию собственности, потом к отъёму, потом к обмену, и наконец к деньгам. В этом ряду желание — мать собственности. Оно слишком субъективно. Но уже отъём — истинный отец денег. Недаром деньги придумала власть, которая занималась не обменом, а отъёмом. Да и вообще не факт, что обмен появился до денег!

На первый взгляд это кажется нонсенсом. Ведь при отъёме стороны не соглашаются на взаимоприемлемую цену, значит, и мера должна быть необъективной. На самом деле только при отъёме проявляется самая что ни на есть объективная ценность собственности. Потому что стороны дерутся за неё, жертвуя если не жизнью, то уж здоровьем точно. Что же может быть объективнее? Правда, результат этого измерения — не некая туманная стоимость собственности, а самая настоящая, истинная ценность — сам человек, его сила, воля, мужество, хитрость. Проведение границы между «Я» и окружающим миром требует всего, что есть в человеке, и есть способ самой серьёзной проверки его способности к существованию.

Таким образом собственность объективирует человека, становится его объективной мерой в социуме. Уступая впоследствии эту собственность в мирных операциях обмена, человек подсознательно продолжает сравнивать не собственность, но себя, распространяя на деньги — меру собственности — свою сущность. Собственность, которая принадлежит человеку — это он сам. Собственность, которая ему нужна — это внешний мир. Ничего не меняется. Обмен есть то же самое сравнение человека с миром. Только люди меряются теперь не собой, но своим продолжением — собственностью. Поэтому можно сказать так: «Деньги есть социальная мера личности». Или так: «Деньги есть мера социальной личности». И соответственно мера для этой личности всего остального, лежащего вне её. И в этом заключается истинная тайна денег, благодаря которой они имеют такую власть над людьми.

Власть денег порождает социальное неравенство уже в силу самого факта существования людей. Появление всё новых законов, регулирующих движение границы собственности между людьми, приводит к появлению всё новых способов движения этой границы. А истинный революционер, отрицатель общества — человек, отказавшийся от собственности, добровольный бомж.

Тайна любви — секрет Полишинеля. О ней сказано больше, чем даже о сексе. Ради любви человек идёт на такие жертвы, что дух захватывает. Но почему? Во-первых, потому что человек смертен. Сколько можно бессмысленно двигать границу? Надо думать и о будущем. Отдавая себя и всё, что у него есть, человек находит себе применение, своё предназначение на земле. И именно женщинам удаётся это лучше, чем мужчинам. Сама природа позаботилась о том, чтобы женщины порождали будущее и соответственно любили и пробуждали любовь. И конечно, у женщин всегда есть чем жертвовать, в отличие от мужчин, которым собственность ещё надо приобрести {1} 1 Эта разница вполне может претендовать на катализатор полноценной половой самоидентификации, происходящей в молодости. Если мужчина осознаёт себя не мальчиком, но мужем, когда начинает испытывать потребность владеть женщиной, то женщина соответственно — когда ощущает свою ценность для мужчины. И в этом кстати кроется отгадка столь заметной разницы в степени социальной самоидентификации полов, которая у женщин значительно сильнее. Любовь кристаллизует и проявляет отношения взаимной половой принадлежности. Но если для мужчины женщина — объект собственнического желания, находящийся хоть и в начале, но в начале лишь ряда прочих желанных объектов, то для женщины мужчина — единственный объект, которому она нужна и который способен её оценить. Таким образом, первая, ещё не вполне жертвенная, любовь — необходимое условие полноценной половой самоидентификации и предтеча истинной, жертвенной любви, рождающейся позже. .