Игорь Танцоров - Деньги или любовь. Жертвы половой войны

Но и превратив мужчину в бесхребетного кормильца социального государства и сервильную опору сферы обслуживания, эмансипированное общество не останавливается. Третий, а, может, уже и четвёртый раз, если считать запрет проституции {2} 2 Интересно, что, упиваясь правами человека, эмансипированное общество всё никак не может сообразить, что право мужчины покупать секс — одно из его фундаментальных прав, ничем не хуже права на труд и кусок хлеба. , общество обдирает мужчину, заставляя поистине втридорога оплачивать его низменные биологические желания тем, что устанавливает принудительное равенство в зарплате, лишая его естественного природного преимущества. Чего больше в этом поведении государства — извращения, генетически присущего эмансипации, или дополнительного упоения собственной властью и большим умом — прозорливый читатель наверняка уже и сам знает. Налагая таким образом многократный налог на мужчин, заботливое государство-нянька ещё больше повышает их производительность, вынуждая искать новые пути к успеху и жестоко отбраковывая слабаков. Что в некоторой степени есть благо — мужчины всегда были лишь биологическим мусором. Однако благие помыслы не всегда оборачиваются благими результатами. Удешевление мужчины оборачивается криминалом. А бесконечный подъём ценности женщины ударяет и по ней самой. Если бы деньги были всем, к чему стремились женщины, такой подход хотя бы дал им чистое преимущество. Но любовь, которая пока ещё жива, требует и мужчины тоже. И повышение ценности женщины, такое замечательное в теории, оборачивается на практике отсутствием надёжного мужчины и отсутствием любви. И курорт тут уже не спасает.

Но логика извращённого развития, подсказанная эмансипацией, ведёт нас дальше, намного дальше. Лишение мужчины всяческой ценности, делающее женщину всё более дорогой и всё более одинокой, высвечивает следующую, неожиданно любопытную грань проблемы. А нужен ли вообще мужчина? Функция мужчины как обеспечителя атрофировалась. Как любовника — едва реализуема. Осталась функция отца детей, а, вернее, донора генов, потому что без первых двух функций женщина едва ли может всерьёз воспринимать мужчину в качестве отца. Напряжённый поиск науки и медицины в направлении банков спермы, искусственных осеменений и тому подобных непорочных зачатий в немалой степени подталкивается именно этим, критически необходимым женским спросом. Успехи же науки, в свою очередь, подталкивают самих женщин в данном направлении, ещё больше отдаляя их мысли от мужчин. Уверенно отодвигая мужчину от собственного тела, женщина порождает экзистенциальный мужской конфликт. Мужчина лишается даже биологической роли самца. И хотя пока это не сказывается на его поведении, очевидно в силу природного слабоумия, осознание собственной бесполезности, когда оно наконец случится, никак не поможет ему в самоуважении и уверенности, что иногда необходимо для борьбы в обществе.

К той же стороне проблемы относится и весьма успешная юридическая кампания женщин по лишению мужчин прав на детей и одариванию их только правом на алименты. И хотя не все мужчины одинаково сильно страдают от лишения отцовства, конфликт есть. Более того, гораздо сильнее проявляется он в каждом новом поколении, выращенном без отцов. Отражаясь, не в последнюю очередь, на самих матерях, весьма неравнодушно наблюдающих неудачные судьбы собственных детей и близко к сердцу принимая их семейные проблемы, но при этом, конечно, ни в коем случае не виня ни в чём самих себя.

Если же материнский инстинкт женщины не так сильно выражен, то вопрос, нужен ли ей мужчина, легко решается в пользу свободы. Общество эмансипированных самок, ибо женщинами назвать таких уже как-то неловко, предоставляет все необходимые услуги — развлечения, психологическую и медицинскую помощь, финансовую и практическую поддержку и, не в последнюю очередь, культурную программу, включающую научное, духовное и эмоциональное оправдание бездетности, потребительству и эгоизму. Конечно, свобода хороша только в молодые годы, когда весь мир кажется лежащим у ног женщины. Но кто слушает «предков», «родаков» и всякие старорежимные отсталые элементы, ничего не понимающие в современной бурной жизни? Конфликт «мужчина — свобода» таким образом плавно перетекает в конфликт поколений, когда уже наученные собственным горьким опытом женщины, правда, забыв себя в пору молодости, критикуют и сетуют на молодых вертихвосток. Конфликт этот сглаживается тем простым фактом, что эгоистки не оставляют потомства и при всём желании не смогут поскандалить со своими несуществующими детьми.

Молодые свободные и успешные женщины вполне могут быть счастливы. Почему нет? Вопрос только в протяжённости этого счастья. Трудно обмануть природу, выделившую женщине для такого счастья не так много времени. Титанические усилия общества по продлению этого золотого женского века делают успехи. Ныне уже 40-летние вполне ещё пригодны для семьи и первого ребёнка. Вопрос только в том, что затягивает такое счастье не по-детски, заставляя играть со своей судьбой в рулетку. К тому же продлевается не только время красоты и молодости, но и время старости, одиночества и болезней. Можно ли обмануть природу? Или она-таки успеет потом обмануть тебя?

Впрочем, оставим эти вопросы Создателю, а себе зададим следующий: как получилось, что государство стало женщинам милее мужчины? И как получилось, что женщин устраивает такая ситуация?

Основополагающий принцип любого социального бытия — баланс личной свободы и общественного блага. Как нежизнеспособно тотальное подавление, так неприемлема и полная анархия. И хотя граница между этими крайностями постепенно сдвигается в перпендикулярном направлении, а именно от общественного, внешнего контроля к личному, внутреннему, сдвиг этот не может идти сам по себе, без формирования социально зрелых членов общества. Долгий и мучительный процесс, управляемый деньгами, по замене силового баланса свобод экономическим, принёс внушительные результаты в виде капитализма, демократии и личных прав. В недрах финансовой кузницы материи был сформирован новый человек — сознательный. Соображающий, другими словами, что добровольное ограничение индивидуальной свободы выгодно всем. А поскольку собственный выбор, в противовес принуждению, и есть свобода, то чем больше человек ограничивает свою свободу, тем свободнее общество и свободнее он сам. Но человек этот был мужчиной, потому что все общественные свободы выросли из права силы, субъектом которого всю человеческую историю, начиная с кулаков и кончая атомной бомбой, был именно он. Освобождение женщины от гнёта и опеки, превращение её в полноценного члена общества со всеми присущими правами и свободами свалилось с неба и приземлилось на неподготовленные женские головы куда жёстче, чем косынка, чадра или паранджа. Идеал «свободы личности» настолько вскружил голову, что понятия общественной необходимости, ответственности, самоограничения и других подобных предрассудков оказались невостребованными.