Игорь Танцоров - Деньги или любовь. Жертвы половой войны

Всякое общество характеризуется степенью индивидуальной свободы. Самая для нас интересная — конечно, брачная. В исторической перспективе выделяют три типа всяких обществ, соответственно брачным нормам и свободам — коллективистские (не путать с коммунистическими), семейные и индивидуалистские (или индивидуалистические).

В родовых, клановых и иных диких коллективистских обществах человек подчиняется своему клану, своей «расширенной» семье. Там брак — сделка, часть родовой культуры, призванной укрепить связи между родами или кланами. Там выдают замуж прежде всего из «политических» соображений — скрепляют союзы, соединяют усилия, умиряют вражду, наращивают влияние и могущество. Любовь там, понятно, на вторых ролях, потому что люди постоянно воюют друг с другом, и банальный мир пока важнее чувств.

Вот в семейном обществе уже интереснее. Семейное — это там, где ячейка общества — простая семья. Там женщина и мужчина тоже не свободны, но они, к счастью, принадлежат только друг другу — семье. Там у них разные роли — прямо как в приведённом чуть выше анекдоте, только хомячков там поболе будет. В такой семье, например, жена не занимается материальными вопросами и может посвятить свои мысли романтическим думам. Вот в силу этого простого факта в семейном обществе на первое место и выходят личные чувства людей, и любовь уже играет свою скрипку в выборе мужа. И если женщине не повезло самой выбрать или если её выбор не совпал с выбором её семьи, она была обречена жить с нелюбимым мужем и только безнадёжно страдать и мечтать. А если повезло — она жила с любимым мужем и была им обеспечена. Конечно, семейный уклад трудно назвать идиллией, в жизни всегда есть несовпадение желаемого и действительного. Тем не менее, этот тип общества — крупный шаг вперёд на пути любви.

Так обстояло дело со всякого рода брачными свободами все долгие века до счастливого момента эмансипации женщины. Иными словами, человеческое общество вовсе не было абсолютно «свободно» в брачном смысле. Да и бывает ли такое в реальности?

Для ответа глянем ясным взором в наше современное, до краёв свободное, «индивидуалистское» общество. Это самое общество — общество эмансипированной женщины, наконец-то способной выходить замуж по любви — отличается тем, что все свободны, и каждый стал сам за себя. Государство защищает всех как бы одинаково, даёт всем как бы поровну, и каждый строит свою жизнь, как считает нужным. Выходя «замуж» в таком обществе женщина озабочена в первую очередь практическими вопросами, поскольку некому теперь за неё думать и решать. И главное — содержать. Выбор партнёра по любви, теоретически возможный только в семейном обществе, в инди-обществе заменяется на более сложный выбор, призванный учитывать ещё всякую всячину. И мы уже знаем — какую. Но бог с ними, с деньгами. Куда важнее результат — свободная женщина теперь не хочет замуж вообще. А на немногое число случайных браков приходится огромное число неслучайных разводов. Отчего и назвали учёные это общество таким заковыристым словечком.

Приведённая историческая перспектива с подкупающей прямотой показала, что брачная свобода, если её последовательно практиковать, приводит к свободе от брака. Иными словами, если человека не заставлять, он жениться не будет. И уж тем более замуж не пойдёт. Конечно, мы уже знаем, чего стоит вся эта кажущаяся независимость и как дорого обходится вся эта видимость равенства. Но в данном случае важен сам факт. Можно считать, что инди-общество — показательный социальный эксперимент, проведённый с целью выяснить: какова реальная сила любви и способна ли она преодолеть разобщающую силу денег. Или как далеко может зайти безответственность и эгоизм, если им дать такую возможность. Что ж, эксперимент явно удался.

Кстати, между странным инди- и всем известным коммунистическим обществом есть незримая связь. И то и другое — абсурд, что наблюдательный читатель, наверняка опытный во всякого рода социальных экспериментах, уже давно понял. Нет, можно, конечно, предполагать и даже спорить, что экспериментальное измельчение ячейки общества до одной живой единицы — это закономерно и правильно. Что это очевидный всякому невооружённому глазу прогресс в сторону прав и свобод, в сторону эффективности производства и роста благосостояния, в сторону избавления от предрассудков и мракобесия. Может быть, может быть… Если только не брать во внимание, что одна живая единица пока не размножается, как и доказывает равнодушная статистика. И было бы странно, будь оно иначе.

Но разве это не естественно для человека — быть свободным? Естественно. Как и размножаться. И для того, чтобы понять, как психология индивидуализма смогла взять вверх над самой природой, надо заглянуть в самих себя. В конце концов, мы все и есть члены этого абсурдного инди-общества.

Зададимся следующим вопросом. Какое утверждение звучит правильнее:

1. Размножаться — сугубо личное дело, а дело общества — не лезть не в свои дела.

2. Размножаться — священный долг, а дело общества — найти способ заставить граждан выполнять его.

Наверняка № 2? В конце концов, раз уж доброе государство так помогает женщине, почему бы ему не потребовать что-то взамен? Что? Неужели нет?

Если пассаж о дискриминации мужчин наверняка оставил читателя равнодушным, то уж такое — вряд ли. Заставлять людей заводить семьи и детей?! Жуть. Мы все настолько привыкли к понятию «прав человека», что вся наша гордая психология восстаёт, ропщет и клокочет гневом. Права человека — это святое. За эти права пролито столько крови, сколько, наверное, не было пролито даже за золото (хотя это одно и то же). Кровь проливали в борьбе с деспотиями, тираниями, против самодержавия и абсолютизма, монархий и автократий. Но никогда за права человека не боролись с самим обществом. Потому что оно не было представлено в виде супостата. Поэтому благо общества — это химера. Нечто реально несуществующее. Такого понятия нет в правоведении, в правосудии, в праве вообще. Нет его и в юстиции, в юриспруденции, в юридической науке и жизни. Короче нигде. У общества нет прав. Оно может благополучно сгинуть в аду. Главное, чтобы права индивида не были затронуты. В этом суть свободы и прав эгоиста. И суть либеральной демократии — ярмарки прав, где все торгуются со всеми за свои права и права одного означают бесправие другого. Суть общества, которого нет, а есть только сумма индивидов.

Но ведь общество есть! И с ним не шутят. Есть и природа. С ней вообще шутки плохи. А откуда взялся он, этот гордый индивидуализм? Да он всегда был, только очень-очень незаметный. Потому что всю свою историю — от пещерной коммуны до самой до демократии — человек выживал в коллективе. И отвечал за свою большую дружную семью. И прятал свой эгоизм в самые дальние закоулки души. С воцарением демократии пришёл капитализм. А с воцарением капитализма — демократия. И началось. Человек теперь выживает один — демократия гарантирует ему права, а капитализм — экономическую возможность. А значит, нужда в коллективизме и ответственности исчезает. С нуждой исчезает и сама ответственность, как порождение всего лишь окружающих социальных условий, а не каких-то там инстинктов. Да и ладно. Разве плох эгоизм? Не будь эгоизма, не было бы выгоды, не было бы денег, не было бы ничего. Общество освобождается от всего лишнего и регулируется деньгами. И это хорошо и правильно.