Лариса Бабиенко - Как живется вам без СССР?

О случайности выбора этой фигуры лучше всего говорят его собственные мемуары, напыщенно названные „Сто оборванных дней“. А разве не высвечивает сущности Панкина столь унизительное — с потерей достоинства бывшего министра иностранных дел великой державы — поселение в Швеции на иждивении упаковочной компании „Тетрапак“?!».

Поскольку в стране уже началась диктатура предательства, то в награду Горбачев назначил Панкина министром иностранных дел СССР. Ельцин же после Беловежья освободил его от высокой должности, но в багодарность за поддержку отправил послом России в Великобританию.

История уже подвела черту: Горбачев и Ельцин показали себя в политике недоумками. А кем еще могут быть люди, уменьшившие и унизившие страну? Может, потому Панкин мгновенно свалил на других свою прежнюю непорядочную политическую заботу о Ельцине, хотя лишь полчаса назад получил Почетную грамоту за поддержку самодура. Ох! За Панкиным в ловкости угнаться, экспресса не хватит.

— ГКЧП не прокладывал дорогу Ельцину, — твердо возразила я.

— Это ваше мнение, не мое, — ответил бывший главный редактор «Комсомольской правды», награжденный нынче такой странной грамотой, что в затылке почешешь и задумаешься: если учесть теорию относительности Эйнштейна, насколько Панкин был прав, не за предательство ли эта награда?

Благодаря компартии, выдвигавшей на высокие посты и безродных мальчишек из далекой Киргизии, Борис Дмитриевич занял в жизни высокие государственные посты, и ему ли было так ретиво и спешно вышвыривать из своего кармана партбилет? Какая лихость, какое умение держать нос по ветру! Как только из красной книжицы выпала карьера, он ее тут же на помойку кинул… Да только ли партбилет… Борис Дмитриевич гневался на вступление советских войск в Чехословакию, очень переживал за чехов, а каково пришлось советским людям после того, как поддержанный им Ельцин добил Советский Союз, кажется, не озаботился. Да и зачем? Панкин ведь, если верить Интернету, в России теперь наездами, наверняка, лишь за премиями.

Глубоко запрятанная в ночь телепередача Андрея Караулова «Момент истины». На экране депутат Госдумы Алексей Митрофанов, который в составе фракции ЛДПР по всем кочкам нес коммунистов, вдруг с лаской в голосе вспомнил Лигачева, давшего большую политическую дорогу Панкину, и добавил.

— Надо твердо сказать, что политика 90-х была неправильной. Она не состоялась. Но это же никто не говорит. Правительство же упирается, мол, нет, все было правильным… А получилось, как всегда, — слегка корректирует историю Митрофанов.

Политика 90-х, не прав был даже Митрофанов, не «как всегда» была. Гораздо хуже. Потому демократам стыдно признать свои ошибки. И к рукам многое, однако, прилипло. Как терять? Вдруг еще придется нести ответственность за порубленные, будто на поле боя, судьбы миллионов, о чем газета «За СССР», в отличие от Митрофанова, давно и неоднократно писала.

— Но процесс должен дойти до самого логического конца… — заключил в телепередаче депутат.

Процесс, кажется, и подходит к концу, коль 17 июля 2009 г. на последнем в сезоне заседании Госдумы РФ депутат С. П. Обухов сказал: «Депутаты, возвращаясь в зал заседаний на осеннюю сессию Думы, могут вернуться уже совсем в „другую страну“, с иной социально-экономической ситуацией».

С чего бы это Митрофанов, Попцов, Караулов, Гарри Каспаров и даже депутаты фракции «Единая Россия» вдруг стали заливаться слезами по поводу страданий народа и гибели страны?

Буржуазия готовится перехватить у левых сил духовное лидерство на случай будущих народных волнений, как это было в истории уже сотни раз. Чтобы вновь взлететь на политические высоты и дальше идти по проторенному пути: себе, как и прежде, только радости, народу — лишь гадости.

Кстати, Ельцина и Панкина на высокие посты рекомендовал Лигачев. И Горбачева он же вытаскивал из политической глубинки всеми правдами и неправдами.

Когда однажды в небольшом мимолетном общении с Егором Кузьмичом я заговорила о том, что необходимо отменить закон о праве на частную собственность, иначе она дожрет народ, Егор Кузьмич даже оторопел:

— Как? Что тогда будут делать активные? Их что, опять сажать?

Лигачев когда-то ответил В. Коротичу: «Так ты говоришь, что я вымирающий динозавр? А ты не задумывался над тем, что после эпохи динозавров начинается эпоха крыс? Вы еще о нас, о мамонтах, пожалеете».

Но кто открыл дорогу крысам? Егор Кузьмич на XXX съезде КПСС сам голосовал за принятие закона о праве на частную собственность. Лигачев был женат на дочери репрессированного, потому при всех его организаторских и строительных талантах все же тянул в высокую партийную жизнь не потомков рабочих и крестьян, а пустых амбициозных антисоветчиков, про которых в народе говорят, что они «начинают мстить еще раньше, чем их успели обидеть». Отчего потом и сложил на политической плахе свою карьеру из-за этой же привязанности к глюченным.

Смею заметить, что в политике и в людях Егор Кузьмич не особенно разбирался, потому и не захотел возглавить оппозицию Горбачеву, о чем его в свое время просили военные.

Что из этого вышло? Перефразируя слова Егора Кузьмича, хочется произнести:

— «Егор, ты не прав». Жизнь все-таки классовая. Идет по Марксу и Ленину… Во что ты сам, кажется, не верил.

Лишь один человек из многих назначенцев Лигачева ни в чем его не подвел, хотя тоже был из семьи репрессированных. Марти Петрович Чемоданов строил вместе с Лигачевым Академгородок, потом работал первым секретарем райкома партии в Советском районе города Новосибирск.

«В историю влезли грязные люди. Они делают лженауку, — пишет Марти Петрович в своих статьях. — Вытаскивание из исторического процесса как целостности отдельного события или одной стороны стало постоянным методом искажения прошлого, — писал в своих монографиях профессор. — Он, этот метод, прилагается не только к советскому периоду. Он присутствует везде, где надо возвысить правящие классы угнетателей: подать Пугачева и Разина бунтовщиками и разбойниками, выделить из господствующего ужаса эксплуатации крестьян и рабочих просветительную миссию дворянства и буржуазии, наложить пастельные тона на двор».

«Казалось бы, наступала эпоха ратского сотрудничества бывших политических конкурентов. Во всяком случае, в первый период демократических реформ с российской стороны не было недостатка в публичных признаниях отсталости отечественной науки и техники, засилья технологического консерватизма, экономической неповоротливости на рынках нововведений. Эти заявления были, между прочим, ориентированы на спасительную миссию конкуренции. Многие им верили. Немногие пытались опереться на факты. Великий организатор современного отечественного станкостроения Николай Паничев, рабочий и министр, рассказал следующее (ж. „РФ сегодня“, № 1/2006). В ФРГ к развалу СССР работало 36 тысяч советских станков. Как-то не верится, чтобы немцы двадцатого века стали приобретать у русских отсталую технику. Неужели корифеи российских реформ не знали действительного положения дел в науке и технике? Знали. Паничев припоминает, как он пытался защитить от разгрома станкостроение в кабинете у вице-премьера Е. Гайдара и был выдворен со словами, что „дерьмо“, которое у него выпускается, никому не нужно. Это был нечестный ответ, дезориентировавший народ. Демократы воевали не только с коммунистами. Интеллектуальный бандитизм защищал бандитизм экономический».