Миша Гленни - Теневые владыки. Кто управляет миром

В 1998 году государство тратило на всю уголовную юстицию страны (включая суды, тюрьмы, а также полицию) 22 млрд. рэндов (4 млрд. долларов). Доходы же частных охранных фирм достигли потрясающего показателя – половины от этой суммы, 11 млрд. рэндов. Все эти деньги направлялись на наведение порядка на местах, поскольку новое правительство вынуждено было бороться с двойным злом – социальным коллапсом и расовыми конфликтами. Это изнуряло силы государства, которые неизменно оказывалось вынужденным бежать вдогонку за новой демократической реальностью.

Наиболее характерным преступлением в том очевидном беззаконии 90-х годов, которое охватило Южно-Африканскую Республику, стали угоны машин с применение оружия. Сплошь и рядом встречались истории о том, как усталых водителей, едущих с работы, на светофорах выбрасывали из машин, после чего угонщики всаживали в них пулю и со смехом удалялись. Для внешнего мира все это выглядело как жестокие автоугоны, совершаемые циничными и предприимчивыми любителями покататься, которые пользуются хаосом, сменившим апартеид. В самой же стране это служило громким напоминанием о том, что расовая проблема влияет на все и вся. Жертвами обычно оказывались белые, а преступниками – черные. Для многих белых угоны машин подтвердили их подозрения относительно негров. В атмосфере страха, которую накаляли мрачные сообщения прессы, некоторые белые стали считать, что каждый молодой негр – потенциальный угонщик, готовый наставить на них пистолет. Неграм, в свою очередь, оставалось смотреть, как состоятельные белые гордо едут по шоссе на своих роскошных легковых машинах и джипах, в то время как сами они по-прежнему не вылезали из нищеты. Разве это огромное имущественное неравенство не является самой сутью апартеида, с которым они собирались покончить, спрашивали себя они?

Вплоть до сегодняшнего дня, когда в поле зрения попадает южноафриканская уличная преступность, ее неизменно рассматривают через призму расовой политики. В частных беседах всегда именно так и происходит, а на публике этот вопрос маскируют таким образом, чтобы избежать обвинений в расизме. Эти напряженные, однако скрытые дебаты в контексте расовой политики предсказуемы и обычно ни к чему не приводят. Во всяком случае, разобраться в таком промысле, как угон машин, это помогает не слишком. В одном показательном исследовании осужденных автоугонщиков, которое провел один южноафриканский ученый из Института Криминологии ЮАР, удалось установить, что в 70% случаев угон машины был заказан. Угонщики искали определенные комплектации и модели машин и начинали действовать только тогда, когда находилась нужная. И хотя в 90% случаев угонщики угрожали владельцам огнестрельным оружием, в 90% таких ситуаций они его не применяли. Эти преступления были в первую очередь вызваны не расовой местью и не стремлением к насилию – для огромного и быстроразвивающегося криминального промысла, который охватил весь юг Африки, это был лишь источник доходов.

В конце 90-х годов в ЮАР ежегодно угонялось с применением насилия более 15 тыс. легковых машин и 5 тыс. микроавтобусов и грузовиков, и еще 100 тыс. машин похищалось в отсутствие владельцев. Около двух третей этих преступлений совершалось в одной-единственной провинции – Гаутенг, сердцем которой является Йоханнесбург, не знающий отдыха двигатель южноафриканской экономики. Большинство похищаемых машин относятся к сектору самых дорогих автомобилей – «Мерседесы», «БМВ», «Лексусы» и разнообразные джипы. Совокупная стоимость угнанного транспорта составляет миллиарды долларов. Со временем стало резко расти количество угонов с временным похищением водителя, поскольку угонщики стремились таким образом помешать охранной компании воспользоваться средствами автоматического отслеживания машин, которые стали распространенной принадлежностью машин в Южной Африке, когда во всем остальном мире их еще и не начинали использовать.

Угнанную машину заказчику обычно доставляют в течение часа, а угонщик получает около 300 долларов – это больше, чем месячный заработок большинства черных. Один из осужденных угонщиков поведал, что в особенно удачный день он мог вместе с подельниками угнать пять машин. Заказчиками украденных автомобилей были криминальные синдикаты, имевшие возможность немедленно перекрасить машину и перебить номера кузова и двигателя в соответствии с регистрационными документами, которые покупались у продажных чиновников из регистрационных инстанций по 3 тыс. долларов за комплект. После этого машины – нередко при содействии коррумпированных полицейских, среди которых много белых, – переправлялись в соседние страны: в Намибию, Ботсвану, Зимбабве, Мозамбик, Свазиленд и дальше на север, в Анголу, Замбию, Малави и Танзанию. Когда машины прибывали в место назначения, то либо продавались за наличные, либо, как поясняет Дженни Айриш, эксперт по южноафриканской организованной преступности, «становились ценной валютой и на каждом шагу использовались для оплаты других товаров, например золота и алмазов».

Для обеспечения собственного процветания большинство криминальных синдикатов вынуждено стремиться к «захвату» или «полузахвату» государственных структур на том или ином уровне. Это предполагает целую программу коррупционных мероприятий – от подкупа чиновников, ставящих на учет автомобили, до внедрения союзников в правительство и другие высокие государственные инстанции. Однако трагедия Черной Африки конца XX века в значительной степени заключается в том, что разного рода проходимцы, темные дельцы, наемники и бандиты получили возможность бороться за ключевые элементы инфраструктуры транспорта и связи. Автомобили играли при этом важную роль, являясь заменой валюты, но важнейшими транспортными средствами стали самолеты, от легких пропеллерных машин до вместительных транспортников, «илов» и «анов». Князей в этом королевстве было множество, но король – только один.

Трехмиллионный особняк в Сэндхерсте, фешенебельном районе Йоханнесбурга, произвел бы впечатление даже на две крупнейшие частные охранные фирмы в ЮАР, Chubb и ADT. Впрочем, российский мультимиллионер, которому он принадлежал, никогда и помыслить не мог бы, что для защиты своего особняка ему придется вызывать вооруженную группу. У него была собственная военизированная охрана с собственными пулеметами и собаками, круглосуточно патрулировавшая периметр и территорию особняка. Но как-то днем, в марте 1998 года, помощь понадобилась и владельцу этого дома. Стрелки в масках, превосходившие по огневой мощи охрану и вооруженные гранатами, штурмом взяли главные ворота и ворвались в кухню, где пожилая россиянка шинковала овощи. «Женщина схватила огромный арбуз и разбила его об голову одного из стрелков, после чего удар прикладом лишил ее сознания, – рассказывает пытливый репортер Андре Верлой об оказанном бабушкой отпоре. – Люди в масках унесли 6 миллионов долларов наличными, оставив нетронутыми картины и драгоценные вещи. Виктор Бут получил адресованное ему послание».