Игорь Фесуненко - По обе стороны экватора

Любопытно, конечно, узнать, что и сейчас, спустя несколько недель после окончания чемпионата мира по футболу в Англии, на котором бразильская сборная потерпела жестокое поражение, ее наставник до сих пор не решается вернуться в родной Сан-Паулу, где его дом месяц назад чуть не сожгли разъяренные болельщики. Но ведь не станешь же передавать в Москву об этом как о главной новости в жизни Бразилии? А разве заслуживает внимания сообщение о дебатах в конгрессе насчет увеличения зарплаты законодателям? Нет никакого сомнения в том, что дебаты увенчаются «положительным решением». Еще бы: эти люди себя в обиду не дадут. Своя рука — владыка.

Я перелистываю газетные страницы, внимательно проглядываю полосы, отведенные сообщениям и комментариям на международные темы. Может быть, здесь найдется что-нибудь интересное? Вдруг кто-нибудь из здешних политических обозревателей выступил с острым комментарием о засилье американских монополий в стране? Или в какой-нибудь из газет опубликована телеграмма из Асунсьона о пытках политических заключенных в Парагвае? Читаю заголовки: «Находящийся в Бразилии с дружественным визитом министр сельского хозяйства Гватемалы посетил выставку племенного скота в Порту-Алегри». «Завтра в Лиме начнется очередной раунд переговоров о демаркации перуано-бразильской границы». «Министр вооруженных сил Лира Таварес дал завтрак в честь военного атташе Парагвая». «Итамарати в очередной раз опровергло слухи о якобы имевших место неофициальных контактах с правительством Кубы с целью поставок в эту страну излишков бразильского кофе».

Через два с половиной часа зазвонит телефон. Уже знакомый хрипловатый голос бразильской телефонистки скажет: «Вас вызывает Париж». После треска, посвистываний и хрипа в трубке послышится мелодичное сопрано парижской телефонистки, которая переспросит: «Алло, это Рио? Месье Фесуненко? Вас вызывает Москва». И вслед за этим я услышу сначала международную телефонную станцию в Москве, а затем деловитый вопрос девушки, сидящей за пультом у нас, в радиокомитете на Пятницкой улице: «Это товарищ Фесуненко? Вам — стенографистку? Будете передавать?»

Страшный вопрос, на который нужно дать прямой ответ: «Нет, у меня сегодня ничего нет». — «С кем вас в таком случае соединить?» — «Спасибо, — торопливо скажу я, — мне сегодня никто не нужен». — «Ну а когда вас вызвать в следующий раз?» — «Пожалуйста, завтра или нет: послезавтра. В это же время».

…Я положу трубку, вытру пот со лба. Сегодня я ничего не передал. Это не страшно. Никто не требует и не ожидает от меня новостей из Рио-де-Жанейро каждый день. Но должен же я передавать что-нибудь хотя бы два-три раза в неделю? С тихой завистью думаю о коллегах, которым посчастливилось работать в Вашингтоне, Лондоне или Париже. Вот уж там не надо мучиться в поисках темы для корреспонденции. А здесь, в Рио?.. Попробуй я, например, сообщи, что местный муниципалитет принял решение о профилактическом ремонте статуи Христа на горе Корковадо. Одновременно с такой телеграммой можно начинать укладывать чемоданы, ибо начальство там, в Москве, решит, что собкор либо повредился рассудком от тропической жары, либо вообще никогда не имел представления о корреспондентской работе.

Кстати, сколько времени осталось до звонка из Москвы? Два часа… Допустим, сегодня ничего диктовать не стану. Ну а завтра? Где я возьму материал для завтрашней или послезавтрашней корреспонденции? Ничего нового за ближайшие сутки не произойдет. Ничего важного может не произойти и неделю, и две, и месяц, а Москва рано или поздно задумается: почему так долго молчит корреспондент в Рио? И вновь берусь за газеты, вновь перечитываю все те же заголовки, которые меня не вдохновляют на сочинение корреспонденции, но которые — я с каждым днем ощущаю это все лучше и лучше — мне постепенно становятся все более интересны…

Это, пожалуй, было первым и самым поразительным открытием того начального, мучительного и трудного этапа моей корреспондентской работы: передавать нечего, газеты пишут вроде бы о пустяках, которые не могут заинтересовать никого, кроме самих бразильцев. А мне это интересно! Листаю газеты и восхищаюсь умением бразильских газетчиков не только синтезировать в заголовке суть статьи или интервью, но и приковать к ней внимание читателя. Ни в одной из здешних газет не найдешь абстрактных фраз типа: «Ценное начинание», «В борьбе за безопасность движения» или «Это не должно повториться!» В условиях острой конкуренции, борьбы за читателя, которого надо заставить купить и прочитать именно твою газету, такие слова не годны. Поэтому в заголовок здесь выносится квинтэссенция факта либо то, что газета хочет навязать читателю в качестве квинтэссенции. Конечно, это приводит к тому, что заголовки у них получаются гораздо длиннее наших. Но это бразильских редакторов не смущает: у них газета выходит не на шести, а на шестидесяти, а то и больше полосах. Они могут позволить себе не экономить место. Они могут сочинить такой, например заголовок: «Город защищает автомобили, но обижает людей». Так вдохновенно названа заметка, в которой речь идет о нехватке автомобильных стоянок, что приводит к парковке машин на тротуарах и затрудняет жизнь пешеходам.

«Директор больницы в Нова-Игуасу требует от роженицы крови мужа…» Боже, что это такое: вампир, садист или уголовник в белом халате? Заметку под таким заголовком просто нельзя не прочитать. Читаю: «Руководство госпиталя в поселке Нова-Игуасу в предместье Рио требует от мужа находящейся там роженицы Франсиски Белем дос Сантос представить десять доноров. Взятая у них кровь пойдет на нужды госпиталя и послужит платой за услуги акушерского отделения, где Франсиска благополучно разрешилась от бремени дочкой весом в три с половиной килограмма. Муж нашел девять друзей и сам стал десятым донором. Все хорошо, что хорошо кончается…»

На следующей странице объявление: «Наследники Андре Шпицмана пытаются продать его апартамент в здании „Шопен“, на Копакабане».

Знаю это здание. Оно — в двух кварталах от нашей улицы Дувивьер. По-моему, это самый величественный и импозантный дом на Копакабане. В нем еще сохранилась квартира, принадлежащая экс-президенту Гуларту. Живут в «Шопене» самые состоятельные люди Рио.

А что там сказано о квартире, поступившей в продажу? Ого! Покойный Шпицман, надо полагать, не жаловался при жизни на тесноту в своей квартирке, которую теперь не могут поделить наследники: предлагаемый к продаже апартамент занимает весь тринадцатый этаж здания (Шпицман, видимо, не был суеверным) и состоит из семи салонов, шести спальных комнат, шести ванных и туалетных, шести комнат для прислуги, двух эксклюзивных (только для этой квартиры) лифтов. В подвале дома — персональный гараж на двенадцать автомашин. Имеется еще автономная внутриквартирная телефонная сеть на двенадцать номеров. Вещь, кстати сказать, крайне необходимая в таком жилище. Представьте себе, что сеньору Шпицману захотелось кофе: не кричать же ему об этом из своего кабинета кухарке на кухне через четыре салона, два коридора и три холла?! Достаточно снять трубку, набрать номер и, не повышая голоса, распорядиться. Очень удобно, не правда ли?..