Илья Колосов - 26-й час. О чем не говорят по ТВ

Многие коллеги, которые смотрели фильм, спрашивали меня: а чего ж ты опрос россиян не устроил, как падение рубля в свое время на их благосостоянии сказалось? Ответ: фильм бы не вышел в эфир. Кому от этого лучше?

Екатерина Андреевна Филиппова. Замечательная женщина, которая на ТВ-Центре отвечает за то, чтобы ведущие и корреспонденты говорили в эфире на правильном русском языке.

Сказку про работников в отдельно взятой деревне я придумал, чтобы максимально упростить общественную модель и на таком элементарном примере объяснить принципы функционирования финансовой системы.

Транзакция — банковская операция, состоящая в переводе денежных средств с одного счета на другой.

Графика — это нарисованная в отделе компьютерной графики картинка. Журналисты прибегают к ней в самых разных случаях, но главная причина почти всегда одна — нечем окартинить закадровый текст.

Понятие денежной эмиссии включает не только выпуск денежных знаков, но и установление объема находящихся в обороте денег.

Никто не знает, чего мне стоило сохранить этот фрагмент текста в фильме… Но оно-таки того стоило!

Мы были обязаны выдать в эфир именно такую формулировку, поскольку на сайте ФРС есть статья, якобы объясняющая, что ФРС не является частной структурой.

Я долго подбирал слово, которое отражало бы мое отношение к Ельцину. Но так уж получалось, что все они, будучи напечатанными в книге, могли стать поводом для возбуждения против меня дела в связи с оскорблением высшего должностного лица. Пришлось оставить три икса. А уж вы сами, исходя из собственного понимания роли Ельцина в современной российской истории, подставьте вместо ХХХ нужное определение.

Марко — это наш таксист. Толковый мужик без предрассудков. Обыватель в хорошем смысле этого слова. Вежливый, работоспособный, аккуратный, с чувством юмора и способностью свободно высказывать свои мысли. Он комментировал почти все, о чем мы спрашивали.

Интересный человек оказался. Да, он явно был под градусом, но не настолько, чтобы терять нить рассуждений, а ровно настолько, чтобы повествовать раскованно.

Отец Кирилл — это человек, всю жизнь проживший в Венесуэле, но не забывший о своем происхождении. Работает в местной клинике дантистом. В свободное время ходит в рясе и окормляет православную паству. По-русски он говорит с сильным акцентом, но нам это показалось даже интересным. Чавеса не любит.

Признаться, ничего подобного я в свой жизни не видел. Даже затрудняюсь подыскать подходящее сравнение. Многоуровневый курятник? Скорее муравейник. Представьте себе огромную гору, но не скалистую, а поросшую зеленью и относительно пологую. Так вот, чуть ли не две трети этой горы облеплены сооружениями, которые у нас называются сараями. В гору вбиваются две сваи, еще две кладутся поперек, а между ними — кирпичи. Причем никакой штукатурки, просто голый кирпич. Если строителю кирпичей не хватило, а фанеры поблизости не было, то в сарае зияет дыра. Окна тоже зачастую представляют собой ничем не прикрытое квадратное отверстие в стене. То есть стекол нет. А теперь представьте, что таких «домиков Дедушки Тыквы» — тысячи на склоне. Вот вам и типичная для Венесуэлы картина. Причем никто этим самодеятельным строителям никаких разрешений не выдавал. В Каракасе вообще, судя по тому, что мы видели, власти не уделяют особого внимания градостроительному плану. Есть сомнения, что таковой вообще существует.

Мы спросили у Марко:

— А откуда в этих жилищах электричество?

— Электричество воруют. Подключаются к какому-нибудь проходящему рядом кабелю.

— Понятно. А что с канализацией?

— Как правило, ее просто нет.

— А куда ж, простите, течет говно?

— На тех, кто снизу.

Правда, ночью такие облепленные лачугами горы смотрятся великолепно. Тысячи огней. Муравейник с иллюминацией.

Тут я вылезаю из какой-то не то дыры в крыше, не то из подвала. Марко объяснил нам, что на самом деле это вход в жилище. Чтобы войти, нужно спуститься по обычной лестнице, по такой, которую мы на даче к стене прислоняем. Так вот, ради интересного стенд-апа я туда спустился, но не до конца, поскольку внизу на меня громко лаяла собака и все норовила тяпнуть за ногу.

Нереальных размеров гамбургер. Готовят его несколько минут. Ингредиенты: булка, котлета, сыр, пара яиц, тропические фрукты, помидор, огурец, зелень, специи. Вообще еда там, как говорил один знакомый политик, не для дистрофиков. Что касается еды, то визитная карточка Венесуэлы — это арепа и качапа. Рисовая и маисовая лепешки с сыром. Однажды, проголодавшись к концу дня, наш редактор и переводчик Кирилл Парменов (а он никогда на отсутствие аппетита не жалуется) заказал себе и то и другое. Ему принесли нечто весом чуть ли не килограмм. Кирюха сдался на половине… Пока я поглощал гамбургер с авокадо, рядом по улице, с жутким грохотом, проезжали чависты — группа поддержки президента Чавеса. На мотоциклах, с флагами, в красных майках, бейсболках, с мегафонами и т. д.

На этом рынке произошел неприятный инцидент. Мы опрашивали людей, бродили между торговыми рядами, снимали лица, одним словом, работали. Как вдруг откуда-то сверху (а рынок расположен как бы в низине) в нас летит пустая бутылка. Причем расстояние от бросавшего до нас не могло быть маленьким — площадь широкая, и со второго этажа невозможно было бросить наверняка. И значит, могли пострадать не только мы, но и окружавшие нас местные жители. Но, к счастью, никто не пострадал. Бутылка разбилась в метре от нас. Понятно, что судить о гостеприимстве венесуэльцев по одному умалишенному нельзя. Мы и не судили. Однако настроение было подпорчено, и, учитывая стоимость телевизионной аппаратуры, мы предпочли сменить место съемки. Замечу еще, что этот блошиный рынок расположен чуть ли не в самом центре Каракаса, прямо на выходе из метро. Грязь там была страшная.

Дословно — янки де-мьерда. А на испанском это покруче, чем просто «дерьмовые».

Довольно долго мы поднимались в гору по улицам Каракаса и приехали в недавно отстроенный поселок. Принцип постройки тот же, что и у бедняков. Железобетонные сваи, кирпичи, строения в два этажа. Но здесь, конечно, все было по-другому. Архитектурный проект, приличное качество. Аккуратно, чисто, доброжелательно.

Тем, кто любит старые американские автомобили, Венесуэла наверняка понравится. Уже несколько десятилетий США используют страны Латинской Америки в качестве рынка для своих подержанных машин. И, на первый взгляд, небогатым жителям Мексики, Кубы, Венесуэлы, Боливии и т. д. от этого только польза: за сравнительно небольшие деньги они приобретают хорошие авто. Однако нужно понимать, что насыщение рынка секонд-хендом не позволяет накопить платежеспособный спрос, что в свою очередь делает невозможным развитие собственного автопрома. Покупателей новых автомобилей почти нет. Но в качестве музея эти страны более чем интересны. Олдтаймеры — на каждом шагу. И они в рабочем состоянии!