Галина Каган - Окно в другое измерение

У каждого из нас есть такой опыт: когда мы слышим какую–то действительно «зажигательную» музыку, нам не надо думать, наши ноги сами находят нужные движения. Не потому ли, по евангельскому сравнению, « Царство Небесное похоже на свадебный пир»? Разве могли бы мы представить свадебный пир без танца как проявления любви, единения, празднования жизни?

Сравнение жизни с танцем кажется мне удачным еще и потому, что цель танца — не «конечный продукт», не прибытие в «пункт назначения», а сам танец, каждое его движение. Каждое движение в танце — от сердца, из любви, из глубины. Разве не такой хотели бы мы видеть нашу жизнь?

Язык танца — это язык общения, для которого не нужны слова. Наш самый первый, самый важный, общий язык человечества. Думаю, наши больные друзья потому так и любят танец, что самым главным для них являются отношения. Современная психология тоже указывает на то, что именно невербальный язык — тот главный язык, на котором мы, люди, строим наши отношения…

Это тот язык, с которого начался наш диалог с миром: мама и папа берут нас на руки, баюкают, целуют; когда мы плачем, обнимают, гладят… На первом году жизни речь, обращенная к ребенку, еще непонятна ему, это скорее просто родной голос, который как музыка, — и это наше первое взаимодействие есть не что иное, как первые танцевальные диалоги…

Взгляд «глаза в глаза», улыбка, нежное прикосновение, объятие; рука, которая поглаживает малыша… Как детский психиатр, я авторитетно могу сказать, что множеством научных исследований подтверждено: именно качество и синхронность этих первых невербальных диалогов становятся одним из главных факторов, формирующих у ребенка здоровую привязанность к родителям, из которой позже, как из корней, вырастают и его положительная самооценка, и способность строить отношения, и доверие к миру, а еще — эмоциональная регуляция, альтруизм и многие, многие другие составляющие здорового психологического развития…

К сожалению, нередко случается по–другому. Если наш опыт первых «танцев» в семье, а со временем и в кругу ровесников и взрослых, был неудачным, «хореография» нашей жизни и отношений оказывается иной… Если нашему движению в танце жизни сопутствуют унижение, отторжение, неприятие или осуждение, очень часто нам вообще не хочется танцевать этот «танец отношений» — и тогда мы прячем свою внутреннюю уязвимость под жесткий панцирь. В этом случае мы не только других, но и самих себя отдаляем, ограждаем от потребности в отношениях и эмоциональной близости. И тогда наши движения становятся скованными, резкими, наше тело — напряженным, и все наше невербальное общение работает лишь на то, чтобы очертить и сделать неприступными свои «границы» и никого не подпустить близко… Так мы отдаляемся и от самих себя. И нам становится трудно даже просто спеть песню о том, что надо подать руку человеку, который оказался рядом с тобою…

Я шел на свою первую встречу в общину «Вера и Свет» и считал, что иду делать добрые дела, помогать «обездоленным». Я даже не догадывался, что шел в школу, где одним из основных предметов будет изучение малоизвестного мне языка. Тем «иностранным» для меня языком был язык невербального общения, «язык любви»…

И вот я научился танцевать — в одиночку, в паре, в кругу! Наши веросветские друзья оказались лучшими в мире учителями. Они учили меня не «букве», но «духу», не правильным движениям, но пониманию, ощущению сути танца. Сначала было непросто, я все озирался и думал о правильности движений… Но потом, постепенно, постепенно… Было так хорошо научиться двигаться в лад с другим человеком, внутренне ощущая друг друга, и танцевать в паре — мягко, весело, творчески!

А еще позже — переодеваться, перевоплощаться, играть в театр, жить карнавалом: научиться многим, многим радостям жизни, открытым и пережитым в «Вере и Свете»…

Спустя какое–то время я очень полюбил танцевать — и в прямом, и в переносном смысле. Теперь я понимаю, что танец — это одна из королевских дорог к себе, к свободе, к любви, к Богу. (Значительно позднее я решил изучить и использовать в работе танцевально–двигательную терапию, и теперь это одна из составных частей моей психотерапевтической работы.)

Я безгранично признателен за эти уроки. По сути, это были уроки свободы…

Помню, не раз я смотрел, как Мирон бежит. Теперь–то к нему понемногу, как и ко всем нам, приходит старость, а раньше он бегал очень часто. Он мог пуститься бежать по церковному двору после литургии; он бегал в летних лагерях — особенно там, где было много простора. Несколько лет подряд наш летний общинный лагерь проходил в Карпатах, где на берегу реки было широкое пастбище. Я до сих пор вижу перед собой Мирона, который бежит, наматывая круги, и, как и тогда, в своем первом лагере, поднимает вверх правую руку. И это — свобода!

С какого–то времени я тоже начал бегать с ним вместе. Это была для меня важная духовная практика.

Постепенно я открывал для себя язык пожатия руки, язык прикосновения, объятий — Мирон часто любил по–дружески подойти и положить руку на плечо… Я должен был научиться позволить обнять себя, зная этот дар людей с особыми потребностями. В некоторых друзьях ощущаешь это как одно из их призваний — обнимать, становиться знаком любви и принятия для своих друзей…

И тогда — постепенно, постепенно — ты учишься снимать собственные многослойные «панцири», открываешь свою способность чувствовать, что за всеми защитами и стенами, как говорил Жан Ванье в одной из своих книг, «наше сердце, такое, как оно есть, не нуждается ни в славе, ни во власти, ни в богатстве, а лишь в любви и единении с сердцами других людей»… И ты снова и снова переживаешь это и открываешь, что на самом деле между людьми могут быть отношения… Открываешь, что такое любовь…

Недавно я услышал, что шаманы некоторых северных народов считали: если человек перестал танцевать, петь, рассказывать истории и утратил способность находиться в тишине, эти четыре симптома указывают на болезнь «потери души». Бедное наше современное человечество — видимо, где–то в пути оно потеряло свою душу…

Надеюсь, что мы все же возвратимся… что мы уже возвращаемся…

Мне кажется, что утрата души в современном мире настолько масштабна, что в ответ на это в людях нарастает огромное объединенное желание — вернуть себе, обществу, всему человечеству то наиболее важное и ценное, что на самом деле нам изначально присуще. « Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» [33] Евангелие от Марка, 8:36.

На этом пути нам необходимо заново открыть родной язык души: танец, песню, историю. Этот язык слышен лишь в тишине. К сожалению, в современной культуре и танец, и песня, и история становятся зачастую элементом «больной» культуры, которая старается заполнить нашу внутреннюю пустоту шумом внешних развлечений, заставить нас заглушить тишину и убежать от себя. Утрачен дух свободы — и осталась лишь буква, «правильная» и «блестящая» форма, пустая оболочка… И потому нам всем действительно пора заново отправляться в школу…