Галина Каган - Окно в другое измерение

Разумеется, я бы не хотел, чтобы от пренебрежения по отношению к людям с особыми потребностями нас занесло в другую крайность — идеализацию и вознесение их на пьедестал. Они, как и все мы, — люди, которым не чуждо ничто человеческое: ни эгоизм, ни трудный характер, ни слабости и боль, а иногда, как и нам, — «утрата души» и бессердечность. И если мы говорим об «их даре сердца» — это не значит, что живое сердце не скрыто в глубине каждого из нас. Просто в нашем мире, где все большей сверхценностью становится интеллект, особый дар людей с умственной недостаточностью состоит в том, чтобы напоминать нам о сверхважности сердца…

Меня всегда трогало, удивляло в моих друзьях из «Веры и Света», насколько важны для них взаимоотношения с окружающими. Может быть, именно из–за того, что они лишены возможности участвовать во всеобщей гонке — непрерывно вперед и вверх! — они значительно острее, чем большинство из нас, ощущают эту первостепенную потребность сердца в глубоком, настоящем единении с другими людьми, в единстве сердец?

Более десяти лет проработав психиатром и психотерапевтом с детьми и взрослыми, будучи отцом троих детей, изучая данные научных исследований, сегодня я с уверенностью могу сказать: самое главное для людей — это их взаимоотношения.

Современная теория привязанности, исследующая роль ранних отношений между родителями и ребенком, тоже однозначно доказывает, что из положительного опыта таких взаимоотношений проистекает наше последующее развитие во всех сферах. Потребность отношений принятия и любви оказывается нашей первейшей и глубочайшей потребностью: именно в отношениях с миром мы становимся людьми.

Последние научные данные о развитии мозга ребенка подтверждают: наш мозг глубоко социален по своей природе, он изначально ориентирован на отношения. Мы не разрозненные островки в океане, а частицы одной большой сети взаимоотношений. Между нами — миллиарды незримых нитей… Вот почему, как сказал один поэт, «нельзя сорвать цветок на земле, не всколыхнув при этом звезды в небе»…

Важно строить, создавать мир, ориентированный на взаимоотношения, на ценность каждого человека. Иногда нам может показаться, что мы слишком маленькие, чтобы своей жизнью суметь что–то изменить в этом мире. Но парадокс в том, что и океанская волна состоит из капель. Поэтому всё, что мы делаем, отражается, получает свой отголосок, даже если мы об этом не знаем, не осознаем этого.

Помню, как в один из зимних дней началась оттепель. Посреди зимы надо Львовом засветило нежное весеннее солнце. Я бродил по тропинкам парка в Высоком замке [35] Высокий замок — парк во Львове, памятник садово–паркового искусства, был основан в середине XIX века, расположен на склонах Замковой (Княжей) горы. . В тот день я был переполнен солнцем и радостью — и сам я, и каждый мой шаг…

И вдруг позади слышится шум, озлобленные голоса — идут несколько подростков и о чем–то между собой спорят. Но внезапно голоса утихли. И через несколько минут, когда ребята были совсем рядом, кто–то из них тихим, мягким голосом сказал: «Давайте и мы будем так идти»…

Я думаю, чтобы изменять, творить мир, не обязательно делать какие–то «значительные» дела, читать проповеди и писать декларации. Нам надо просто слышать музыку и танцевать танец. Танец — он всегда передается…

Ну, вот и все.

Эту книгу можно завершить очень просто.

Суть того, к чему мы призваны, — идти за снами о музыке, живущей в глубине каждого из нас. Эта музыка позволит нам открыть наше сердце, а вместе с ним — и Того, Кто создал нас и вложил в нас эту мелодию. И тогда мы сможем отдаться ей — и жизнь станет танцем. И в этом танце мы будем изменяться, расти, будем становиться самими собой — теми, кем мы на самом деле призваны быть. Этот танец — всегда о любви, о дружбе, сообществе, о творении добра, творении жизни в глубочайшем смысле этого слова. Это то, к чему мы призваны, что делает нашу жизнь полной, позволяет нам приносить плоды, чувствовать бесконечный глубокий мир и чистую глубокую радость…

Эту правду всегда знает, помнит наше сердце — и оно посылает нам ее в снах и видениях: в снах о музыке, которая снилась Мирону, в моем сне о яблоньке, о жизни как танце от первой до последней минуты…

В нашем танце жизни есть много этапов, и у каждого из них своя задача. После сна о яблоньке мне снилось еще много других важных снов: о преображении, о росте, о созревании плодов и радости отдачи. И о смерти… Ведь для каждого из нас приходит когда–то час последнего танца.

Однажды настанет время уйти из этого мира — мне, Мирону, каждому из нас. И перед лицом смерти мы можем еще раз постичь великую истину: музыка остается с нами, это она переводит нас из этого мира в другой, а после нас останется наш танец…

Как это ни удивительно, наш наибольший дар, наше самое главное наследство миру — не то, чего мы достигли, что совершили, а то, как мы жили, кем были… Когда не так давно умер мой дедушка, — я ощутил это очень глубоко — он ушел, но оставил свой танец, я могу повторить его движения, и это самое ценное наследие…

Ведь в конце концов важнейшая задача для каждого из нас — это очнуться от того полусна, в котором мы гонимся за иллюзиями, заменителями счастья: очнуться, чтобы открыть Музыку. Чтобы суметь по–настоящему войти в большой Танец жизни, принести тот плод, который мы призваны принести, посеять те семена, которые призваны посеять — и затем отойти с миром…

Жизнь — это великая тайна. Говорят, наиболее остро ощущаешь это перед лицом смерти.

Помню похороны Гордона. Это было в Канаде, он жил в общине «Ковчег» в Торонто, и я какое–то время жил с ним в одном домике. Гордон был глубоко умственно отсталым юношей с синдромом Дауна. Он не разговаривал, от него прятали ключи от кухни, потому что он безостановочно поедал все, что оказывалось съедобным. Он редко смотрел в глаза, и складывалось впечатление, что мальчик живет в своем мире. Однако когда кто–то плакал — он подходил и вытирал ему ладонью слезы со щеки. А если кто–то плакал за закрытой дверью, он мог долго сидеть под дверью и ждать…

На его похороны собралась полная церковь людей — тех, к кому он прикоснулся за свою короткую жизнь своим даром нежности и сочувствия, кто смог благодаря ему открыть и в себе этот дар… Гордон прожил очень короткую жизнь: в двадцать восемь лет он умер от лейкемии. Но когда на похоронах показывали фотографии и слайды из его жизни, когда люди рассказывали истории, делились воспоминаниями, я ощущал, какую плодотворную жизнь прожил этот больной юноша. По Божьему замыслу каждый из нас должен принести много хороших плодов…