Журнал Русская жизнь - Вторая мировая (июнь 2007)

Заявление

В ночь на 19-ое января с[его] г[ода] во время обсуждения вопроса об охране станции в квартире товарища красногвардейца Ивана Аверьянова, где находился начальник станции Лоцманенко, его заместитель Петр Цыгельский, товарищ Аверьянов, его супруга и я, начальник станции во время разговора стал высказывать свои убеждения, противные нашей советской власти, указывая, что представители таковой являются немецкими агентами, ведущими страну к полной гибели, что уже является на руку немцам, и что сторонники этой власти, как и мы красногвардейцы, являемся «бандой хулиганов» и что, по его мнению, спасение только в контрреволюционерах калединцах, которые, по его словам, в скором времени явятся сюда и всех нас перевешают, причем по его указанию, и мы его не избежим. В дальнейшем разговоре он нанес личные оскорбления по адресу товарищей Ленина, Троцкого, Крыленко и других, чего я, как истинный пролетарий - сторонник народной власти, не мог допустить этих оскорблений нашим вождям и представителям, ибо это задело меня за больное место моей души. Я, еще при прежних порядках в 1905 году пострадавший за свои убеждения, слышать подобные оскорбления не мог ни в коем случае. Во время вспышки гнева, когда чаша терпения переполнилась, я вынул револьвер и выстрелил, убив последнего насмерть.

О происшедшем мною было заявлено в Штаб Красной Гвардии Выборгского Района, где после допроса меня арестовали. Ведение следствия по изложенному делу поручено железнодорожным служащим местной следственной комиссии, в состав которой вошли явные контрреволюционеры под председательством бывшего члена Союза Русского народа С. Успенского. Комиссия в таком своем составе не может относиться к этому делу честно и беспристрастно. На основании всего вышеизложенного прошу следственную комиссию при революционном Трибунале, как заслуживающую народное доверие, произвести следствие по данному делу и по возможности ускорить. В настоящее время я нахожусь под арестом в Петербургской Одиночной тюрьме. Надеюсь, что Комиссия обратит должное внимание на мое заявление и ускорит ход этого дела, ибо семья моя осталась без всяких средств к существованию и обречена на верный голод.

Сергей Павлов

22 января 1918 г[ода].

Петербург

Письмо А. В. Нарядкина В. И. Ленину

Товарищ Ленин!

Мы с Вами стремимся к одной цели - социалистическому строю, но между нами следующая разница: Вы уже приступили к делу, я нет. Вы силен, я нет. Вы стремитесь к цели с оружием в руках, я нет. Вы имеете страшного врага в лице всемирной буржуазии, я нет. Вы намерены насадить социалистический строй по всей России, а я лишь в небольшом уголке России. Это будет прививка туберкулеза для буржуазии, которая не только бороться, но и знать не будет о смертельной опасности.

Большевики не достигнут намеченной прекрасной цели, ибо к этой цели следует идти другим путем, который мне хорошо известен - в двух словах: члены «Общества Социализм» не получают денег на руки, но получают полный комфорт - питательную пищу, прекрасное жилище, теплую одежду, чистое белье и проч[ее] (все собственного производства).

А. Нарядкин

Для организации сего великого кооператива потребуется от 1 до 100 миллионов рублей.

Если пожелаете, сообщу подробно.

Для писем: Самара, Ярмарочная до востребования А. В. Нарядкину. [Для] телеграмм: Самара, Семейкинское шоссе, на 15 версте, птицеводство, А. В. Нарядкину.

«Дата регистрации письма -

28 февраля 1918 года»

Заявление врача М. М. Оверка Г. Е. Зиновьеву

Председателю Петроградской трудовой коммуны товарищу Зиновьеву

Арестантская камера № 216 дом Предварительного Заключения. Врача Социалистической армии М. М. ОВЕРКА.

Заявление

Вследствие пертурбаций, происшедших с октября 1917 года, мне неволей приходится приноровиться к тому положению вещей, которое создается переживаемым моментом.

Я ходатайствую о перемене фамилии своей Оверка - в Оверкеса, Оверштейна или Оверкмана.

Ходатайство мое продумано и вызвано не меркантильными соображениями.

Если нужны будут более подробные и убедительные доводы, вызвавшие такое ходатайство, могу представить их дополнительно, тем более, что нахожусь в заключении два месяца и предполагаю, что сидеть еще придется quantum satis.

Врач Оверк

11 мая 1918 года.

Письмо монархиста Павлова В. И. Ленину

Открытое письмо Симбирскому дворянину

Владимиру Ильичу Ульянову (Ленину)

Честь и слава Вам, Владимир Ильич!

Как маг и чародей, Вы сумели заставить русский народ забыть и простить Николаю Второму все его прегрешения и властно повернули его вновь на путь Монархизма.

Умело и незаметно, не словами, а делом Вы с очевидностью показали сему миру нелепость социалистических теорий и мудро, как сказочный змий, зажгли сердце русского народа непримиримой ненавистью к подлому и продажному племени иудеев. Да, пусть многое погибло! Но всякий, кто только может хоть немного смотреть в будущее, скажет, что это к лучшему. Сейчас разрешение проблемы социализма и вопроса о собственности, равным образом дело монархизма поставлено на верный путь и обеспечено на долгие годы. И это исключительно благодаря симбирскому дворянину Ульянову.

Честь и хвала Вам, Владимир Ильич!

Убежденный монархист Павлов

26 декабря 1919 года

Прошение С. А. Сироткина на имя М. И. Калинина

Председателю Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета

товарищу Калинину

Гражданина деревни Лескина Столбово-Трубинской волости Гжатскаго Уезда Смоленской губернии Семена Алексеева Сироткина

Прошение

В ноябре 1918 года у нас в Гжатском уезде было восстание крестьян и красноармейцы гнали друг друга на восстание и погнали моего сына Ивана Семенова Сироткина. А четвертого февраля сего года однодеревенец гражданин Михаил Чистеков с сыном пред местной властью, по недоброжелательству и злобе, донес и оклеветал моего сына, будто бы он был зачинщиком восстания.

Поэтому, шестого февраля сего года начальник уездной милиции Кулик и другие приехали производить обыск под предлогом искать оружие и казенные вещи.

1) И у сына Ивана Сироткина, проживающего в деревне Лескине, при обыске никакого оружия и казенных вещей не нашли, но у сына Ивана Сироткина забрали верхнюю одежду и обувь, а именно: осеннее пальто, енотовой тулуп и барашковой тулуп, сюртук суконный и две пары галош. Сына Ивана Сироткина арестовали, отправили в Смоленск в тюрьму, о котором известие до сих пор не имеем. Семейство осталось без средств жизни, жена на последних днях беременности и четверо малолетних детей. Хозяйство осталось на меня, восьмидесятилетнего старика. Земли у сына четыре десятины;