Журнал Русская жизнь - Возрастной шовинизм (декабрь 2007)

Это наверняка ветераны «Серагема» - к ним консультанты подходят редко (сами уже кого хочешь научат правильно лежать и прислушиваться к организму). Здешний ветеран - это тот, кто отлежал больше 100 сеансов. Каждому из них вручается диплом и предоставляется право участвовать в беспроигрышной лотерее, среди призов которой значатся лечебные шарфы, шарики для рук и простыни. В рекордсменах ходит одна старушка, у которой в активе 700 сеансов «Серагема»: летом этого года владелец фирмы господин Пак подарил ей персональную лечебную кровать.

Ветеранов от новичков отличает полная вовлеченность в процесс: они сосредоточенны, молчаливы, лежат почти неподвижно. Ни одна мышца у них не дрогнет за время сеанса. Зато после сеанса ветераны собираются в кружок и всласть обсуждают свои проблемы: болезни, рост цен, конфликты с родственниками. Но все разговоры, так или иначе, сходятся к одному финалу - жизнь продолжается только благодаря «Серагему». Вот и в тот день, когда я в первый раз пришел на сеанс, пожилая дама Светлана Ильинична, уже выходя из «демонстрационного зала» в московскую серость и грязь, произнесла сакраментальное: «Вот тут бы и умерла от счастья!»

Только после третьего-четвертого сеанса начинаешь понимать, как работает экономика «Серагема». Аренда просторных залов, в том числе и в дорогих районах Москвы, многочисленный персонал, не говоря уж о таких мелочах, как коммунальные платежи и налоги. Каждый из «демонстрационных залов» наверняка стоит десятки тысяч долларов ежемесячно.

В зале на Тихвинской улице, минуте на пятнадцатой, когда ветераны уже расслабились полностью, а новички приноровились к процедуре растяжки позвоночника, голос из репродуктора (после окончания песни об Эдеме) принялся настойчиво советовать пациентам покупать кровать «Серагем»: «Сейчас она стоит 75 тысяч рублей. Через месяц подорожает. Вы и члены ваших семей сможете всегда, в любое время суток и в любую погоду лечиться!» Потом в разговорах выясняется, что очень многие люди покупают эту кровать (по слухам, в Южной Корее она стоит 500 долларов, а не 3000, как в России), еще больше - мечтают о покупке. Практически в каждом «демонстрационном зале» кровать можно приобрести в кредит, но пенсионеры не слишком доверяют банкам («без крыши над головой оставят») и ждут подарка от своих детей, внуков или старательно копят деньги. Из динамиков тем временем звучит рассказ некой Нины Ивановны, судя по голосу, женщины лет семидесяти: «Последние года три я уже перестала ходить, только сидела или лежала. У меня ведь незаживающий вывих тазобедренного сустава. Я и сюда придти не могла. И вот сын на день рожденья подарил мне „Серагем“. Уже после двадцатого сеанса я смогла передвигаться по квартире, а после семидесятого - впервые за три года вышла на улицу! Спасибо „Серагему“! Теперь и сын мой влюбился в „Серагем“, и невестка, и младшая сестра приезжает ко мне полежать. А ведь до этого она раз в год меня навещала, все некогда ей было. Выходит, „Серагем“ не только лечит, но и приносит семейное счастье!»

После сеанса я увидел живую и почти здоровую Нину Ивановну - она действительно ходила с палочкой, а лицо ее излучало не только счастье, но и значительность, дескать, «у меня, в отличие от вас, есть персональный Эдем». Правда, было непонятно, зачем она пришла сюда, если кровать стоит у нее дома. Наверное, похвастать.

Едва ли не каждый посетитель «Серагема» испытывает комплекс вины: он пришел сюда в 100-й раз (а уж если в 700-й - тем более), и все на халяву. Люди привыкли, что ничего бесплатного не бывает, а если и случается, то взамен потребуют душу. Или хотя бы правильно проголосовать. И этот комплекс старательно культивируют работающие на господина Пака консультанты. Впрямую они не попрекают посетителей, но каждый раз намекают, что лавочка может прикрыться или переместиться в другой район, а вот была бы кровать дома, и вы не волновались бы.

Кроме того, пожилые люди сегодня ведь понимают, что они почти ничем не могут помочь своим детям и внукам, да многие и не видят их месяцами из-за стайерской жизни в мегаполисе. В России разрушена цепочка материальных взаимоотношений между родителями и детьми, когда первые сначала оплачивают учебу детей, потом помогают с устройством на хорошую работу, затем с приобретением квартиры. А дети, на склоне лет предков, конвертируют их былую заботу в оплату хороших врачей, дорогих и нужных подарков, сиделок и выходы в мир. И старики думают: как бы и чем бы помочь чадам. И на ум приходит только «Серагем».

Таких, как Нина Ивановна, немного. Пенсионеры стыдятся обременять своих детей материальными проблемами. И вынуждены с каждой пенсии откладывать рублей по пятьсот. Лет за пять-шесть с двух пенсий как раз набежит на кровать. А если отказаться от колбасы, то и за три года можно успеть.

Николай Владимирович, мой сосед по койке в «демонстрационном зале» на Бескудниковском бульваре, преодолев ветеранскую (он здесь в 132-й раз) сосредоточенность на процессе, грустно подсчитывает отложенные на «Серагем» деньги: «Полгода назад чудо-кровать стоила пятьдесят тысяч рублей. Сейчас подорожала в полтора раза. Как тут успеть за ценами?»

Галопирующие цены занимают в разговорах пациентов почетное место, после обсуждений состояния желчных протоков, зарубцевавшейся язвы желудка или климактерических «приливов». Некоторые вообще пришли сюда, не особо доверяя чудо-свойствам кровати, но другого выхода у них не было: лекарства в последнее время подорожали страшно, очереди на бесплатные операции растянулись на годы. Да и (как сокрушается Андрей Петрович, старичок лет 70-ти) бесплатность эта условная: «Мне вот надо опухоль на предстательной железе вырезать. Так врач потребовал двадцать тысяч за операцию. И нянечкам потом еще пять тысяч. А как не дать, ведь зарежут тогда на операционном столе. Вот я покуда и хожу сюда, прогреваю болячку».

Таких историй в демонстрационных залах я наслушался много. И все они заканчивались тем, что люди, чуть не плача, благодарили добрых корейцев за заботу и внимание. Даже настоящие ветераны - войны, а не массажа - и те часто поминают Советскую власть, в которой «о каждом человеке заботились», а нынешние Советы ветеранов, где, по идее, они могли бы искать участия, по их словам, «слишком политизированы, а в политике сейчас верить никому нельзя». Но тут же всегда находится оппонент, который опровергает их благостные воспоминания, заявляя, что «коммунисты всех больными и сделали». Тут как раз и начинаешь понимать, чем живет простой народ, а не тот, что в телевизоре.

Оказывается, сейчас очень популярна всяческая эсхатология, и персонал «демонстрационных залов» охотно поддерживает эти настроения. И в соревновании двух мировоззренческих систем - русской и баптистской - конечно, с большим отрывом побеждает вторая. «Вот православная церковь говорит, что лечит словом. Но я еще ни одного человека не видела, кому бы это помогло, например, от цистита избавиться. А я вам могу как минимум трех женщин показать, которые после „Серагема“, при официальном диагнозе „бесплодие“, родили. Потому что мы лечим делом!» - это консультант Ольга как можно мягче постаралась ответить на вопрос одной старушки, не бесовство ли все это.