Журнал Русская жизнь - Интеллигенция (февраль 2008)

…Помню, как в августе 2005 года прилетела я в Барнаул на другой день после похорон губернатора Алтайского края. Край еще был полон переживанием трагедии, по дороге из Барнаула в Горно-Алтайск на месте катастрофы стояло по 15-20 машин, люди молча смотрели в глубокий овражек, куда слетел «Мерседес» губернатора, врезавшись затем в толстенную березу. На ней была теперь фотография Михаила Евдокимова и рядом - фото погибших водителя и охранника.

Но в крае вспоминали не только саму трагедию. Директор крупнейшей проектной организации (по их проекту наконец начнем, кажется, в этом году силами ВИНТа строить два маленьких домика - для детей от году до трех в туберкулезном санатории в Чемале; но о Чемальском районе Республики Алтай, самом любимом моем месте в России, - позже) говорил мне:

- Понимаете - сколько было разговоров, что все выборы у нас - продажные, что неважно, кто голосует, важно - кто считает, что от нас ничего не зависит… И вот выборы-то в нашем крае доказали совсем другое! Вы не представляете, какой административный ресурс был задействован! Суриков по всему краю ездил, все знали, что Кремль - за него. А люди захотели избрать Евдокимова - и все, избрали! Все встали и пошли на выборы. Никакой ресурс не помог, никакие манипуляции при подсчетах. Могло бы примером быть для других! А вот поди ж ты - видите, как у нас в России? - с выборами губернаторов, оказывается, уже покончено, теперь назначать будут. Так что последний выбранный погиб.

В 55-й барнаульской школе рисковых и отчаянных пятиклассников и шестиклассников учителя решили посадить в отдельный класс, обособив от старших. Тем более что я предупредила - у старших после завершения будет еще одно задание - по литературе, а младшие пойдут домой.

Стриженые затылки и косички. Все усердно склонились над листами с вопросами. Плотность косичек на площадь класса явно больше, чем в Москве, да и волос более долгий на сибирском воздухе.

…Когда подводили на четвертый день итоги, вышла к нам получать поощрительную премию совсем крошка пятиклассница (одиннадцать лет!) Ольга с сибирской фамилией Волосатых. Двух, по крайней мере, депутатов твердо поправила своим карандашиком: «Мы были счастливы его приезду» - «рады его приезду» и «выдающую роль» на «выдающуюся». В большом списке иноязычных слов разобралась как умела: «гипотеза» - мысль научная, «имидж» - стиль, «имиджмейкер» - человек, совершавший имидж. «Фэнтези» же у нее получилась «фонтазия» и «фонтастика», по смыслу вполне правильно, а ошибки в правописании я обещала не учитывать: хотела объяснить им (заодно и учителям), что правильная речь и правописание - вещи разные.

Зато Ольга безошибочно выбрала правильное написание «дикобраза» и «дуршлага».

Сломалась Ольга на склонении имени «Булат Окуджава» - получился в каком-то падеже «Булат Окуджаевой». И то - кто их ныне, грузин, разберет? «Эгоизм» же она понимает как «наглый человек» - не ошибается, по крайней мере, в том, что дело безусловно плохое. На вопрос «Знаете ли вы эти слова - окоем? Отнюдь?» ответила с телеграфной лаконичностью известного анекдота - про первое слово - «нет», про второе - «да». Просто привет Егору Тимуровичу.

Фонтастика продолжилась в ответе на вопрос «Как связаны слова присяга и присяжный заседатель?». Ответ я получила такой: «он, она, оно сидит». Женщина, даже маленькая, и должна быть загадочной.

…Несколько дней спустя, когда я проверила уже сотни работ, оценила безошибочные Ольгины ответы про ударения - глянул мельком и малая толика. Из последнего слова все, решительно все участники конкурса, разного возраста и образовательного ценза, за редчайшими исключениями, делали какого-то неведомого Толика.

А ее одноклассница Юля Алексеева расщелкала подавляющее большинство этих корявых депутатских речей как орехи: «определиться вот о чем», «об этом было подчеркнуто», «решить о повышении пенсий», «проинформировать в том, что», «более очевидней»… Все-все переписала по-русски. А как - пусть это останется нашим с ней секретом.

Но и в Юле была своя загадка. Один из разделов у меня назывался «Не одно и то же»: «В каком случае вы скажете: я в шоке, а в каком - я шокирован (это меня шокировало)».

Я от пятиклассниц ответа на этот вопрос вообще-то не ждала, потому что сегодня, когда все смешалось в доме Обломовых, и в пять раз их постарше люди, да и с двумя высшими, то и дело именно что шокируют своей причудливой речью. Но Юля написала, что первый случай - это «удивительно-неожиданно», а второй - «восхитительно-неожиданно». Может, тут что-то есть? Какой-то местный, сибирский извод?

Но вообще-то подростков взрослые так запутали, давно пребывая «в шоке» от всего решительно на свете, что мало где в моем долгом путешествии встречался мне внятный, не шокирующий ответ. А когда-то, давно-давно, в 70-е годы прошлого века, употребляли эти выражения только те, кто их понимали.

А красиво пишут порой наши пятнадцатилетние! И драйв, и экстрим определяют, например, как ощущение чего-то захватывающего и незабываемого.

И умеют выпутаться из депутатской фразы, из которой далеко не каждый взрослый выберется с честью (разве что с доблестью и геройством). Ну, как, действительно, исправить уже нами раньше упомянутое - Сталин олицетворил себя с социализмом? Барнаульская десятиклассница (та же, что про драйв и экстрим) предлагает вполне проходной вариант - «Сталин олицетворил собой социализм».

Но, читая работы сегодняшних младоносителей русского языка, расслабляться нельзя. Потому что на следующей странице, где предложено просклонять в единственном и множественном числе давно уже не иностранное слово туфли, расставив при этом ударения, вы прочитаете твердой девичьей рукой написанное - «ЕДИНСТВЕННОГО ЧИСЛА СЛОВА „ТУФЛИ“ НЕ СУЩЕСТВУЕТ».

…Удивительны все-таки наши отношения с родным языком! Не одна ведь и не две девицы ответили таким образом. А ведь туфли-то они все-таки еще носят, не полностью перешли на сапоги и кроссовки. И в своей речи перед объявлением победителей я взывала к ним:

- Как же это - «не существует»? А если у одной вашей туфли каблук сломался? Или одна туфля дома куда-то завалилась? Как вы про нее скажете?

Правда, смышленая Ольга еще не доросла до того, чтоб забыть за обилием обуви единственное число. Зато множественное у нее звучало трогательно - «туфельки».

Наблюдение без объяснения: пятнадцатилетние-шестнадцатилетние юноши чаще знают правильное единственное число от злосчастных туфель - и, заметьте, с правильным ударением. А барышни предпочитают - туфель. И даже - туфль. Если же все-таки туфля - то уж ударение выставят непременно на последнем слоге. Буду благодарна, если кто-нибудь проведет блиц-опрос среди знакомых разнополых подростков и любезно сообщит о результатах. Хочу понять, от чего тут больше зависимость - от пола, климата или меридиана?