Журнал Русская жизнь - Гоголь (апрель 2009)

Я намеренно огрубляю. Разумеется, все вышесказанное подавалось тоньше и с большим политесом. Но суть именно такова: молчаливое признание «творчествой неудачи» Гоголя и своего рода стыдного облегченьица - ну вот, сгорела книжка, и, в общем, туда ей дорога. Неча там.

При этом даже сохранившиеся остатки второго тома на редкость хороши. Никакого спада таланта там нет, и уж тем более - сусальности и неправдоподобия. Типажи так называемых положительных героев абсолютно жизненны. Все эти помещики Костанжогло и откупщики Муразовы - узнаваемы до дрожи. Если в классической русской литературе и есть где-то убедительный портрет прототипов «крепких хозяйственников», и в хорошем и в плохом смысле слова, - то их нужно искать именно у Гоголя, да еще у Лескова. Больше нигде - все остальные русские классики отчаянно не жаловали хозяйственную часть. Безумные миллионщики Достоевского, чеховские губители вишневых садов, даже толстовские помещики - вот уж действительно ненатуральные - тут и рядом не стояли.

На этом месте можно было бы, конечно, поднять вой: ах, если бы Гоголь все-таки закончил второй том, если бы в русской литературе имела место адекватная репрезентация реальной экономической жизни… Оставим это тем, кому положено сокрушаться о подобных материях. Если бы да кабы, да во рту росли грибы.

- А он чего, и Гоголя продолжил? - не расслышал юноша.

Девица что-то ответила, но я уже не внимал. Меня пробила нервная дрожь, спутница внезапных озарений.

Ибо до меня внезапно дошло, чем же именно Борис Акунин - если и дальше будет продолжать в том же духе - увенчает свою литературную карьеру.

И какая же это будет унылая дрянь.

Большие Сорочинцы как «заколдованное место»

Гоголь не пустил меня на порог. В буквальном смысле - не пустил на порог ни одного из двух своих музеев под Полтавой. Или еще можно сказать - близ Диканьки. Меня всегда воротило от словосочетаний типа «его дух словно бы витал над этим местом» или «меня словно бы вела (вариант - останавливала) его невидимая рука», терпеть не могу эту спиритическую литературщину. Но по ходу моей поездки в Большие Сорочинцы какие-то такие словосочетания помимо воли стали крутиться в голове. Нет, не то чтобы я ощутил какое-то там «мистическое присутствие» или еще что-то в этом роде. Просто в определенный момент почувствовал себя непрошеным гостем. Очень отчетливо почувствовал.

В Полтавской области два музея Гоголя: музей-заповедник (село Гоголево) и литературно-мемориальный музей (село Большие Сорочинцы, родина писателя). Еще будучи в Москве, звоню сначала в первый. Мы, говорят, закрыты, у нас, говорят, ремонт, пытаемся успеть к 1 апреля, к торжествам. Я журналист, из Москвы, может, покажете мне музей. В виде исключения. Нет, мы бы с удовольствием, но у нас тут полный разгром, пока нечего показывать. Вот 1 апреля откроемся - милости просим.

1 апреля еще когда будет. Мне надо сейчас, а не 1 апреля. Звоню в Большие Сорочинцы. Целый день звонил, никто не подходит. У них, наверное, тоже ремонт, они, наверное, тоже готовятся к первоапрельским торжествам по случаю дня рождения Гоголя. Ладно, надо ехать, а там разберемся. Может, в Сорочинцах просто телефон не работает, мало ли, а музей, может, открыт. Понадеялся на русский, вернее, в данном случае, украинский авось. И, в принципе, правильно сделал, хотя выяснилось, что украинский авось - штука ненадежная.

Словосочетание «Большие Сорочинцы» ассоциируется со сценами из советских фильмов по мотивам малороссийских повестей Гоголя. Белые украинские хатки, песни-пляски, «чудесная природа», солнце, приволье-раздолье, парубки-дивчины и прочая южная витальность. Может, время года было не самое подходящее (конец марта, отсутствие буйной зелени, переменная облачность), но Большие (по-украински - Великие) Сорочинцы показались мне довольно угрюмым населенным пунктом. Очень большое, но кажущееся неестественно малолюдным, село. Совершенно пустая автостанция, пыль, тишина. Через дорогу - руинообразная длинная кирпичная стена разрушенного старого дома. На всем лежит печать какого-то оцепенения.

По мере того как я шел от автостанции к музею, тишина отступала, а шум, наоборот, нарастал. Это был шум строительства. Визг пилы, стук молотка, урчание техники. Вокруг здания музея суетилось множество рабочих строительных специальностей. Они пилили, красили, носили, приколачивали. Двери закрыты. Рабочий, сосредоточенно резавший «болгаркой» железную трубу, остановил свою «болгарку» и сказал, что музей закрыт, идет ремонт, откроется 1 апреля. Готовимся к празднику.

Ну да, ну да. Как говорится, предчувствия меня не обманули.

Здание музея красивым не назовешь. Если бы не массивная красная крыша, синий домик с белыми наличниками был бы вполне симпатичным, но металлочерепица, этот жуткий, годящийся разве что для придорожных кафешек стройматериал, портит все. Зачем, зачем здесь эта чудовищная черепица.

Заметил у входа в музей двух людей явно не рабочего вида, мужчину и женщину. Подошел, представился. Оказалось, что женщина - не кто иной, как директор музея Валентина Даниловна Мищенко.

- Вы уж извините, что не можем вас в музей провести - у нас там красят потолки, вообще зайти невозможно. Да и смотреть пока не на что - мы сейчас готовим выставку к первому апреля, экспонаты еще не расставили, там голые стены. Очень уж вы день неудачно выбрали. Но зато вам повезло - вот, познакомьтесь, глава администрации Миргородского района. Леонид Николаевич, побеседуйте с корреспондентом из Москвы.

Я- то, честно говоря, в большей степени хотел побеседовать с Валентиной Даниловной, но у нее был очень веский и, увы, печальный повод отказаться от общения с прессой -похороны родственника.

- Извините, ради Бога, что не могу уделить вам время. Вы поговорите с Леонидом Николаевичем, а потом сходите в наш краеведческий музей, там сейчас как раз Елена Ивановна дежурит, наш научный сотрудник, она вам все про музей расскажет. А мне бежать надо, извините.

Конечно, понятно. Примите соболезнования.

Миргородский «голова» Леонид Николаевич Яринич сказал, что на реконструкцию музея украинское государство выделило 2,6 миллиона гривен, что прежнее здание 1951 года постройки практически полностью разломали, оставив только стены, и за зиму построили новое, что музей - важный культурный объект Миргородского района и Полтавской области, что все жители района и области очень любят и почитают Николая Васильевича Гоголя и что Николай Васильевич Гоголь - это бренд Миргородского района и Полтавской области.