Алексей Чернышов - Цена будущего: Тем, кто хочет (вы)жить…

Сегодняшний уровень демократии, о которой мы так любим поговорить, о чем слышим с завидным постоянством с высоких трибун и читаем в СМИ, не сопоставим ни по каким критериям с тем, что было в российской истории 100 лет назад и на протяжении долгого времени до этого.

Аналогии общины прошлой и нашего сегодняшнего общественного самоуправления явно не в пользу современников. К примеру, возьмем общинное судопроизводство прошлого. На крестьянском сходе в каждой волости избирался суд из четырех судей. Это были крестьяне, имевшие свое домохозяйство, достигшие 35 лет, грамотные и пользующиеся уважением и доверием своих односельчан. Грамотные, а то мы все об отсталой России читаем и слышим, которая исключительно «лаптем щи хлебала», жила в нищете, прозябала в невежестве и косности, доверялась «разбойникам» типа Степана Разина или Емельяна Пугачева и ни на что больше была не способна.

На самом же деле нам предстоит переосмыслить многие вещи, взглянуть на мир настоящий и прошлый под другим углом зрения. И, возможно, прав был советский писатель Василий Шукшин, который написал о Степане Разине книгу «Я пришел дать вам волю». Он показывает его не преступником, восставшим против несправедливых порядков самодержавия, а душой казачьей воли, народным заступником. Жаль, что в связи с кончиной он не успел экранизировать свой труд. Может быть, как раз сегодня и беда главная в том, что, как пел Владимир Высоцкий, «настоящих буйных мало — вот и нету вожаков».

Да, бывали случаи, при которых сам сход людской превращался в реальный судебный процесс. Бывали и случаи, как бы мы сейчас сказали, самосуда, когда воров и конокрадов судили тут же публично и принародно и мгновенно предавали смерти. «Дикари!» — воскликнет кто-нибудь из помешанных на псевдолиберальных идеях, далекий от российской действительности человек. Но посмотрим с другой стороны. Конокрадство — это нередко лишение земледельца последнего рабочего скота, а вместе с этим и возможности обрабатывать свое поле. В условиях суровой русской зимы, короткого лета потерять лошадь означало обречь всю многодетную семью на верную гибель. И община не могла простить этого. Это был высший, открытый, публичный и справедливый суд. В защиту прав честного труженика и его потомства. Это была воля и традиция общины, устанавливающая свои нормы поведения и жизнедеятельности. А что, скажете, лучше, когда сегодня, при непосредственном действии выверенных современных законов, педофила, надругавшегося над многими детскими телами и душами, отпускают спокойно жить дальше. Равно как и серийного убийцу ловят через десятки лет. А укравшего из общего бюджета страны миллиарды оправдывают или дают 9 лет условно. Кто такой суд будет уважать и о каком правовом государстве можно при этом бесконечно разглагольствовать? Как при этом можно обеспечить честь и достоинство свое и своего рода, когда нормы права вероломно попираются на каждом шагу: на закрытых, непубличных слушаниях, с помощью применения телефонного права или даже в открытом спором процессе. Как людям после этого жить дальше и смотреть в глаза своим подрастающим детям, которые видят такое поругание их личности?

Раздел в общине носил ярко выраженный трудовой характер. Земля отдавалась в руки только тому, кто мог ее реально обрабатывать. Не как сейчас, когда земельные наделы попадают «законно» в руки аферистов, мошенников и перекупщиков или же забесплатно чиновникам, которые являются крупнейшими латифундистами в стране. В общем, явно не тем, кто хотел бы на ней работать от зари до зари. Когда зачастую действует правило «кто не работает, тот ест». И все больше — от пуза, не зная меры. Хавая ртом и загребая руками.

Русскую общину ломали более 100 лет. Нашим предкам, жившим на своей земле, было что терять. И поэтому они так неистово, пусть и не во всем умело, боролись за свой надел. Тем самым они отстаивали свой маленький клочок земли, а одновременно — защищали и «держали» в своих руках и на своих руках свою большую Родину. Это когда большая Родина в действительности вырастала из небольшого клочка земли. Общины защищали настоящую, естественную, живую демократию. Всего этого мы сегодня фактически лишились — и Родины, которая во многом осталась лишь духовным понятием, и чести, которая поругана не басурманами, а собственными предателями, и праведного творческого труда на благо страны. Нам пытаются отказать в возможности раньше думать о Родине, а потом о себе. Большинство не просит для себя права лежания на печи, а требует условий для разумной творческой производственной деятельности. Нам стараются внушить, что своя рубаха ближе к телу, а проблемы конкретных людей и страны в целом тебя не касаются. За тебя все решат другие. Пытаются всячески сделать из труженика-героя маленького затюканного человечка «в футляре», который переживал бы только за свой собственный карман и личное благополучие. Индивид, который, по образу Чехова в одноименном рассказе, нашел бы свое счастье в одиночестве, в отрешенном состоянии от всего мира, погрузив себя в оболочку-футляр. Но это не наш стиль и идеал жизни. От такого и спиться недолго.

Именно поэтому в России до сих пор так и не решен вопрос о земле. Даже кусочек земли, которые получали наши граждане еще в СССР на правах садоводческого и огороднического товарищества, не был прочно защищен. Равно как жилищно-строительные кооперативы и потребительская кооперация с их элементами самостоятельности и выпадения из управленческой «вертикали». И сегодня современная власть боится, вероятно, таких слов, как «товарищество», «артель», «кооператив». А вдруг и вспомнят историю, проведут некоторые аналогии. И захотят жить без чиновничьих оков, а своим разумением.

А вспомнить придется, чего бы этого ни стоило. Нужно вернуться к собственной истории, изучить и использовать ее глубинные и не потерянные еще идеи в настоящем. Только в этом случае можно будет построить реальное будущее. То есть основанное на складе русского ума, нравов и традиций, на глубинном, прошедшем через века смысле жизни и существования. В едином коллективном социуме, но при сохранении индивидуальных черт и достоинств каждого члена общества. Восстановить связь времен и опыта, который оставили нам наши предки.

СССР — как много в этом слове для сердца русского, и не русского тоже, слилось, «как много в нем отозвалось». И продолжается в той или иной степени отзываться во всем мире. В своем романе «Евгений Онегин» Пушкин писал эти строки о Москве, выражая восхищение столицей России, ее историческими и национальными особенностями.

Сегодня в такой же восклицательной форме говорят и спорят до хрипоты о Советском Союзе. Многие хотят сохранить не просто память о былом, а осмыслить и воспользоваться позитивными возможностями из прошлого опыта сегодня, в настоящем. Другие же с патологическим остервенением стараются стереть не только из своей памяти, но и из памяти ближайшего окружения вообще любое упоминание об СССР. Вычеркнуть, как будто не было этой страницы в истории страны. И мира тоже. Современные либеральные большевики готовы рушить под основание, зачистить все пространство «под ноль». И никакой опыт истории им для этого не указ. Хотят, и все.