Лоуренс Райт - Аль-Каида

После смерти Мохаммеда бен Ладена душеприказчик отправил его сыновей учиться в Ливан. Только Усама остался дома, поэтому о нем всегда говорили как о мальчике из провинции. И это несмотря на то, что он поступил в лучшую школу Джидды, называемую «Аль-Тхагр». Она расположена на пути в Мекку. Король Фейсал учредил эту школу в начале пятидесятых для обучения своих собственных детей. Это была общеобразовательная школа с высоким уровнем требований, и директор докладывал об успеваемости учащихся лично королю. Кроме того, ученики могли получить особое разрешение сдавать экзамены экстерном. Идея школы заключалась в том, что в ней должны быть представлены все слои саудовского общества на основании прилежания в учебе. Правила оказались настолько строгими, что нескольких сыновей короля Халеда отчислили за неуспеваемость.

Усама посещал занятия в классе, где было шестьдесят восемь учеников, из которых только двое относились к королевской фамилии. Пятьдесят его одноклассников затем продолжили учебу и получили докторские степени. «Он был обычным учеником, но не отличником», — сказал Ахмед Бадиб, учивший Усаму на протяжении трех лет. Судьбы этих двух людей впоследствии переплетутся: бен Ладен уйдет в джихад, а Бадиб станет сотрудником саудовской разведки.

Все учащиеся носили западную одежду: костюм и галстук зимой, брюки и рубашка с коротким рукавом в теплое время года. Усама выделялся в классе потому, что был худым и медленно развивался физически. Когда его одноклассники начали отпускать усики и козлиные бородки, он продолжал гладко бриться, ибо борода у него долго не росла. Учителя считали, что он нерешительный и боится ошибиться.

На четырнадцатом году жизни Усама пересмотрел свою религиозную и политическую позицию. Это произошло благодаря влиянию учителя физкультуры, члена «Общества братьев-мусульман», сирийца по происхождению. Усама прекратил смотреть ковбойские фильмы и не носил больше западную одежду вне школы. Иногда он сидел перед телевизором и внимательно смотрел новости из Палестины. «В подростковом возрасте он был прекрасным ребенком, — вспоминала его мать. — Но вдруг начал интересоваться политической ситуацией вокруг Палестины в частности и арабо-мусульманским миром вообще». Он пытался рассказать о своих переживаниях семье и друзьям, но его опасений никто не разделял. «Он считал, что мусульмане отдалились от Атлаха, а исламская молодежь погрязла в играх и удовольствиях», — рассказывала мать. В подражание Пророку мальчик начал поститься дважды в неделю: по понедельникам и четвергам. Он отправлялся в постель только после иши, вечерней молитвы. В дополнение к пяти ежедневным молитвам, он ставил будильник на час ночи и молился до рассвета. Усама строго требовал от младших братьев рано вставать и отправляться на молитву в мечеть.

Он редко выходил из себя, разве что по вопросам взаимоотношения полов. Когда один из его младших братьев начал заигрывать с девочками, Усама дал ему подзатыльник. В другой раз, когда юноша сидел в кафе в Бейруте, один из друзей его брата показал порнографический журнал. Усама воскликнул, что никто из его семьи не желает больше знать этого молодого человека. Казалось, что никогда плотские грехи, грубое, безнравственное поведение, злоупотребление спиртным, курение, азартные игры не подступят к этому человеку. Он был равнодушен к еде. Ему нравились приключения и поэзия, но намного меньше, чем Бог.

Мать Усамы с тревогой наблюдала за развитием религиозных убеждений сына. Она поделилась беспокойством со своей младшей сестрой Лейлой Ганем. «Когда все это началось, она была очень встревожена, сильно переживала, — рассказывала ее сестра. — Но когда поняла, что с его убеждениями ничего уже нельзя поделать, то смирилась и сказала: «Да защитит его Аллах!»

Как-то Усама отправился с семьей в Сирию, чтобы посетить родственников матери. Это происходило каждый год. Шофер поставил кассету с песнями звезды египетской эстрады Умм Кальтум. Ее сильный голос был настолько чувственным, что невольно приводил слушателей в состояние крайнего возбуждения. Слова этой песни восходили к древним песням бардов-кочевников.

Усама возмутился. Он потребовал от шофера выключить магнитофон. Шофер отказался. «Мы тебе платим, — напомнил ему Усама. — Если ты не выключишь эту музыку немедленно, то можешь поворачивать назад в Джидду». Все находившиеся в машине, включая мать и отчима, притихли, видя неистовство Усамы. Шофер уступил.

Бескомпромиссная набожность была необычна для того высокого социального слоя, к которому он принадлежал, ибо в то время большинство молодых саудитов не так яро выражали свою религиозность. Привыкшие к тому, что у многих явлений, в том числи и у ислама, есть несколько альтернативных путей, они могли выбирать между двумя течениями духовного мира: крайним и умеренным. Ригористическое направление нашло в Усаме своего последователя и стало для него своеобразным щитом против сексуальных побуждений. Его натуре была свойственна романтика, духовность и борьба со страстями. На протяжении всей жизни он хотел аскезы: удалиться в пустыню, в пещеру или даже безвестно погибнуть в окопах войны. Достигнуть этого, разъезжая по королевству на семейном «Мерседесе», было очень трудно.

Усама прилагал усилия, чтобы не выглядеть самодовольным пижоном. Ему не нравилась игра на музыкальных инструментах, но он создал с помощью друзей небольшую капеллу. Он даже написал несколько песен о джихаде, который в тот период означал для него борьбу с внутренними греховными помыслами, а не священную войну. Усама записал их на кассеты и распространял среди друзей. На футбольные матчи Усама приносил друзьям сэндвичи с сыром и тунцом даже тогда, когда сам постился. Его убежденность и спокойствие вызывали уважение. Он перестал надевать на игру футбольные трусы и бегал по полю в свободных брюках. Другие игроки, в отличие от него, продолжали играть в той форме, что и прежде.

Они часто ходили играть в бедные районы Джидды. Во время обеда Усама делил команду на разные группы, которым давал имя в честь спутников Пророка, и задавал им вопросы по Корану. «Группа имени Абу Бакра победила, — провозглашал он. — А теперь давайте есть пирожные».

Увлечениями его юности были горы Турции и охота в Кении. На семейном пастбище к югу от Джидды Усама держал табун лошадей, который насчитывал до двадцати кобыл, включая его любимицу по кличке Аль-Балка. Он любил скакать на лошади и стрелять, как это делали ковбои в его любимых телесериалах.