Джозеф Уэмбо - По следу крови

За год, прошедший со смерти Линды, Иствуды постоянно страдали от финансовых неурядиц и болезней. Эдди признался журналистам, что его надежды заработать достаточно денег, чтобы увезти семью куда-нибудь подальше, рухнули и он смирился с тем, что им придется жить в Нарборо.

Когда мы проезжаем мимо зловещей Блэк-Пэд, Кэт отворачивается, — говорил он.

Мать Кэт, шестидесятичетырехлетняя бабушка Линды, заявила, что она каждые две недели навещает могилу внучки и кладет свежие цветы.

— Как христианка, я испытываю чувство жалости к тому, кто это совершил, — сказала она.

— Может, он этого и не хотел. Но я не могу его не винить. Мы раздавлены. И он должен ответить за это по закону.

— Старые друзья избегают нас, — рассказывала Кэт. — Я, конечно, не осуждаю их за это. Они ведь даже не знают, что сказать… Им кажется, будто они обязаны что-то сказать, но что?

А она так ждала старых друзей.

Вскоре после годовщины смерти Линды Манн работник больницы «Карлтон-Хейес» нашел возле Блэк-Пэд маленький крестик, на нем был искусственный мак. Крестик валялся на земле, как раз там, где был найден труп девушки. Все были в недоумении. Иствуды решили, что это дурная шутка. Но нашлись такие, кто утверждал, что крестик подкинул убийца в знак раскаяния. По версии полиции, крестик бросил ребенок, поскольку за две недели до годовщины смерти Линды отмечался День маков. Впрочем, никто уже не решался судить наверняка.

Экспериментируя с новым методом, Алек Джефрис практически сразу обратился к проблемам семьи. Ему было важно выяснить, действительно ли наследственный код настолько прост, как он полагал. Путем экспериментов он установил нечто поразительное: половина штрихов и полосок на снимке принадлежит матери, а остальные — отцу.

Затем последовали эксперименты по определению константы в разных тканях одного и того же индивида. Исследуя кровь и сперматозоиды, группа Джефриса пришла к выводу, что генетическая карта постоянна и не зависит от типа клеток. Чтобы определить чувствительность системы, они экспериментировали с небольшими количествами крови и семени. Чувствительность оказалась вполне высокой — для определения кода достаточно было капли крови и совсем немного сперматозоидов.

Но насколько стабильна ДНК в «ветхом» материале? Джефрис провел переговоры с лабораторией судебной экспертизы Министерства внутренних дел и получил кровь и материалы с пятнами спермы трехгодичной давности. Результаты вновь оказались обнадеживающими.

Затем они начали экспериментировать с животными и рыбами: выводы подтверждались по всем пунктам. Волее того, по мере совершенствования рентгеновские снимки получались с каждым разом все четче и яснее. Счастливому ученому оставалось только опубликовать статью о своем открытии и произвести фурор в научной прессе. Статью он подготовил, но с публикацией решил повременить до получения патента. Открытие могло принести вполне ощутимые дивиденды.

Впервые Джефрис сообщил о своем методе генной дактилоскопии в ноябре 1984 года, через год после смерти Линды Манн. В Лондоне дважды прошли публичные обсуждения: сначала в Листерском институте генетической медицины, а затем в лаборатории биохимической генетики. Этого было вполне достаточно, чтобы запатентовать открытие на имя Листерского института превентивной медицины, сотрудником которого Джефрис являлся. Все права на коммерческое использование своего открытия он, по предложению института, передал «Импириэл кемикл индастриз».

Публикуя в марте 1985 года результаты своих экспериментов, ученый утверждал, что одинакового генетического рисунка практически не бывает даже у братьев и сестер. «Чтобы найти две одинаковые последовательности нуклеотидов в ДНК, придется перебрать многие и многие миллионы людей, — писал Джефрис. — А поскольку население земного шара исчисляется лишь пятью миллиардами, правомерно утверждать, что генетическая картина строго индивидуальна, даже в случае полных близнецов, и может принадлежать только одному человеку на всей Земле за все время существования человеческого рода».

Утверждение стало сенсационным и подверглось практическому испытанию. Вскоре после публикации результатов Джефриса пригласили принять участие в расследовании одного весьма сложного иммиграционного дела. Речь шла о мальчике, который жил с отцом в Африке, но родился в семье ганцев в Англии. Мальчик хотел вернуться в Британию к женщине, которую считал своей матерью, но представители иммиграционных служб полагали, что эта женщина приходится ему теткой, и отказывали в британском подданстве.

Джефрису предстояло сравнить генетический код мальчика с данными его отца, который не жил в Британии. Мать мальчика точно не знала, кто отец ребенка.

Ученый сначала сравнил генетический код матери и детей, воспроизведя тем самым генную картину отсутствующего отца, а затем генетические данные мальчика и его родственников и пришел к выводу, что у всех детей один отец.

Журналисты были в восторге. Они взахлеб издевались над «Далласом» и «Династией», утверждая, что все их споры можно было разрешить элементарно — анализом на ДНК. Таким образом, доктор Алек Джефрис оказал медвежью услугу авторам детективов, многие романы которых основывались именно на ложном или недоказанном родстве.

В 1985 году, после открытия в Калифорнии цепной реакции полимеризации, Джефрис написал статью о новом методе, который оказался еще точнее его собственного: для получения результатов достаточно было даже волосинки.

Но калифорнийский метод, с помощью которого генетический код определялся по головкам сорока сперматозоидов, не мог поспорить с методом Джефриса в смысле «индивидуализации». Конечно, при проведении судебной экспертизы по методу Джефриса требовалось больше генетического материала, зато результат ее был чрезвычайно надежен. Но поскольку калифорнийский метод «работал» на более застаревшем генетическом материале, он тоже занял свое место в судебной экспертизе. Имея совершенно разные корни, оба метода взаимно дополняли друг друга.

Джефрис был готов испытать свой метод на любом нашумевшем уголовном деле. Но в 1985 году ему уделяли внимание в основном ученые. Открытие принесло генетику титул профессора Лестерского университета и целую кучу медалей и премий. Его даже приняли в Королевское общество.

Когда Министерство внутренних дел признало метод Джефриса вполне убедительным в разрешении иммиграционных дел, ученый заявил:

— Я очень надеюсь, что мой метод получит признание.

Его комментарии были опубликованы в «Лестер Мёркьюри» в 1985 году, то есть через два года после убийства Линды Манн. В последнем параграфе статьи Джефрис писал: «Новый метод ознаменовал собой прорыв во многих областях, включая и идентификацию личности правонарушителя по небольшому количеству крови, найденному на месте преступления».