Джозеф Уэмбо - По следу крови

Среди доноров оказались больные СПИДом и гепатитом. Если они сообщали об этом заранее, слюну брали с особой осторожностью. Марлевый тампон лежал на карточке, сложенной вдвое, и удобно соскальзывал в рот. Но многие делали не то, что надо. Одни сосали тампон, другие — картон. Некоторые разжевывали карточку, жевали тампон и даже чуть ли не проглатывали его, давясь при этом. Занятие было не из приятных.

Явилась гневная дама со своим приятелем:

— Проверьте его!

Проверили.

— Так давайте заодно и на сифилис, раз уж он здесь!

Полицейские, разносившие уведомления по домам, по-своему забавлялись:

— Хорошая новость, — говорили они донору.

— Вы не причастны к убийствам. — Парень облегченно вздыхал. Тогда полицейские, выдержав паузу, говорили: — Но есть и плохая новость — у вас СПИД.

Молодые полицейские из всех трех деревень тоже подлежали тесту. Здание нового управления было переполнено полицейскими дорожно-транспортной службы. Дерек Пирс, которого вечно задерживали за рулем, с нетерпением ждал этого момента.

— Лично займусь ими и буду колоть самой тупой иглой, — говорил он.

Где-то в середине массового тестирования произошел такой случай. Дерек Пирс отправился за город к одному молодому человеку, который согласился сдать кровь на анализ в местном приемном пункте. Найдя парня, Пирс привез его к врачу.

Внешний вид врача не отличался стерильностью, никаких помощников в накрахмаленных халатах в этом алтаре Гиппократа Пирс также не заметил. В лучшем случае такому врачу можно было доверить заболевшую корову, если бы настоящий ветеринар вдруг напился.

Пирс вручил помятому эскулапу шприц, тампон и пластырь. Тот никогда в глаза не видел самозакупоривающийся шприц, и ему долго не удавалось приладить иглу, а потом попасть в вену.

Он колол три или четыре раза, но все мимо. Можно было подивиться терпению парня, который только потел и чертыхался.

Пытаясь заменить иглу, горе-врач уронил ее на пол. Туда же последовала и другая. Он никак не мог понять, как вытащить поршень, чтобы набрать кровь. Он попытался воткнуть иглу еще несколько раз, но только выдирал кусочки кожи. Парень чертыхался. В конце концов врачом стал Пирс. Вдвоем они вонзили иглу во что-то похожее на вену. Пирс держал шприц, врач тянул за поршень, а парень все повторял:

— Черт!

— Мы вышлем вам тридцать фунтов за работу, — бросил Пирс врачу и положил пробирку с кровью в карман.

Донор выглядел так, точно над ним поработал сам Джек Потрошитель.

— Тридцать фунтов ему? — изумился он. — Тогда мне шестьдесят!

— А вам спасибо, — ответил Пирс. — Разве этого мало?

— Черт! — буркнул парень.

Бедняга, подумал Пирс. Ему теперь придется покупать протез.

Кто только не приходил сдавать кровь! Пришел один бывший пациент психиатрической больницы «Карлтон-Хейес». Его имя попало в компьютерный список потому, что он зашел в больницу за костылями как раз в то время, когда была убита Дон Эшуорт. Взяли кровь и у него. Явился трансвестит в парчовом платье. И у него взяли кровь.

Репортажи о «кровавой» кампании показывало телевидение Австралии, Бразилии, США, Швеции, Франции, Голландии и Италии. Однажды под вечер приехала группа журналистов из Западной Германии, чтобы снять процедуру забора крови и взять интервью у следователей.

— Есть ли возмущения или протесты? — спросил телеведущий.

— Абсолютно нет, — ответил один из следователей.

— Неужели никто из молодых людей не противился сдаче крови?

— Абсолютно нет.

Далее в кадр попал донор, который, глядя на то, как откачивают его кровь, вдруг стал терять сознание и упал прямо на полицейского, повторявшего свое «абсолютно нет».

Донора подхватили двое и понесли. Камера работала, а кровь все текла. Она текла теперь постоянно, независимо от телекамер.

Лаборатория в Хантингдоне замораживала и хранила почти всю поступившую кровь, но на анализ ДНК в Олдермастон ее не отправляли.

Сотрудники лаборатории просили следствие не присылать больше крови, кроме исключительных случаев. За несколько месяцев был выполнен годовой объем работ, и персоналу не хватало сил. Лаборатория буквально утонула в крови. Все полки были сплошь заставлены пробирками, а холодильные емкости полностью забиты. В Лестершире выкачали столько молодой британской крови, сколько не было пролито в битве на берегах реки Соммы.

Но ничто уже не могло остановить их. Кровь выкачивали без устали. Это была самая верная и последняя надежда. Страх разоблачения должен был вынудить убийцу бежать.

Кровь брали у всех: трансвеститов, полицейских, калек на костылях, у каждого, кто относился к заданной возрастной группе. Но, пожалуй, не было более странного случая, чем взятие анализов у «самого упрямого донора», который категорически, однозначно и определенно заявил, что ни при каких обстоятельствах не уступит ни капли своей крови, хотели бы они ее взять иглой, скальпелем или чем-то еще.

Дерек Пирс собирался прибегнуть к помощи кентерберийского архиепископа, но, подумав, решил сначала поговорить с «самым упрямым донором».

— А вы не согласитесь сдать семя? — поинтересовался Пирс.

— Я не против! — с готовностью заявил тот.

На следующее утро полицейские явились в его грязную берлогу и привезли парня в полицейское отделение Вигстона, где в тот день народу собралось не меньше, чем на вокзале.

В медицинском кабинете его раздели, бросили в угол засаленные шмотки, облачили в спортивный костюм, чтобы он не смог пронести с собой какие-либо посторонние предметы, и оставили в комнате одного.

Довольно долго за дверью было тихо. Наконец раздался стук. Полицейские открыли.

— Я не могу, — чуть не плача сказал «самый упрямый донор». — Я пытаюсь изо всех сил, но ничего не получается!

Полицейские столпились, но кроме всяких глупостей ничего предложить не могли. И тут один из них — Джон Рейд — сказал:

— Может, книжка поможет?

— Давай! — согласился донор.

Один из полицейских отправился в дежурное отделение спросить, нет ли там какой-нибудь книги, желательно с картинками. Такой книги не оказалось, но ему обещали спросить у других сотрудников, а те, в свою очередь, обещали спросить у третьих… В результате содержание просьбы, по всей вероятности, несколько видоизменилось, потому что вместо книжки с картинками появился журнал «Локомотивы и расписание движения поездов», и то старый.

— Ладно, завтра придешь, — разочарованно сказал Рейд.

— Нет, нет! Дайте мне попробовать еще раз! — заупрямился донор и опять надолго исчез за дверью.

Через некоторое время снова раздался стук, он вышел и гордо протянул ладонь. На испачканных пальцах лежала пластинка, а на ней образец — какая-то вязкая мутная масса, при виде которой Рейда чуть не вырвало. «Самому упрямому донору» потребовалось на всю процедуру целых тридцать две минуты. Он чувствовал себя униженным, что так долго возился из-за нескольких капель. Однако виду не подал и, уходя, сказал: